JК
Кузина королевы :: Бишоп Шейла
Страница: 218 из 231Емубыло стыдно своей слабости.
Это можно было поправить, ибо она знала, как вернуть ему гордость. Она знала, как закончится этот вечер. Пенелопа прошептала его имя и увидела, как у него в глазах зажегся огонек надежды. Выбросив из головы вопросы веры и христианского поведения, она поняла, что единственным чувством, которое она знала, как выразить, была ее любовь к Чарльзу.
Шел дождь, и во дворце сгустились тени. Придворные стояли рядами вдоль стен королевской галереи, загораживая свет, и их лица и фигуры растворялись в сумраке. Лишь изредка взгляд выхватывал из полумрака то белый парик, то накрахмаленные брыжи, то жемчужную сережку. Пенелопа как бы растворилась в этом полумраке и была рада этому. Любопытство и осуждение, прочитанные в глазах окружающих, были бы одинаково невыносимы, а жалость стала бы последней каплей.
Никто не разговаривал и не двигался. В дальнем конце галереи взад-вперед прогуливалась королева, крайне медленно из-за никогда не заживающей, весьма болезненной язвы на левой ноге. Наконец она оперлась на руку своего фаворита, и они стали тихо разговаривать друг с другом. Придворные смотрели во все глаза на разряженную в пух и прах шестидесятилетнюю девственницу и молодого красивого графа Эссекского, которого на днях королева назначила пожизненным членом Тайного совета, главой которого являлась она сама. Все понимали, что он заслужил эту должность.
Это можно было поправить, ибо она знала, как вернуть ему гордость. Она знала, как закончится этот вечер. Пенелопа прошептала его имя и увидела, как у него в глазах зажегся огонек надежды. Выбросив из головы вопросы веры и христианского поведения, она поняла, что единственным чувством, которое она знала, как выразить, была ее любовь к Чарльзу.
Шел дождь, и во дворце сгустились тени. Придворные стояли рядами вдоль стен королевской галереи, загораживая свет, и их лица и фигуры растворялись в сумраке. Лишь изредка взгляд выхватывал из полумрака то белый парик, то накрахмаленные брыжи, то жемчужную сережку. Пенелопа как бы растворилась в этом полумраке и была рада этому. Любопытство и осуждение, прочитанные в глазах окружающих, были бы одинаково невыносимы, а жалость стала бы последней каплей.
Никто не разговаривал и не двигался. В дальнем конце галереи взад-вперед прогуливалась королева, крайне медленно из-за никогда не заживающей, весьма болезненной язвы на левой ноге. Наконец она оперлась на руку своего фаворита, и они стали тихо разговаривать друг с другом. Придворные смотрели во все глаза на разряженную в пух и прах шестидесятилетнюю девственницу и молодого красивого графа Эссекского, которого на днях королева назначила пожизненным членом Тайного совета, главой которого являлась она сама. Все понимали, что он заслужил эту должность.