Почтальон всегда звонит дважды   ::   Кейн Джеймс

Налил нам из бутыли сладкого греческого вина, которое встало колом у меня в желудке. Потом начал петь. У него был тенор, не тот сладкий тенор, который вы слышите по радио, а приличный сильный тенор, на высоких нотах прямо как на пластинках Карузо. Но в эту минуту я не мог его слушать. Чем дальше, тем хуже мне становилось. Он это заметил и вытащил меня наружу:

– Свежий воздух пойдет тебе на пользу.

– Это хорошо. Я сейчас отойду.

– Сядь. Только спокойнее.

– Иди, иди, я просто немного переел. Сейчас все будет нормально.

Он ушел внутрь, а меня вырвало. То ли это был тот проклятый обед, то ли картошка, то ли вино. Я так ужасно хотел эту женщину, что мой желудок не принимал ничего.

* * *



На другой день, утром, мы лишились рекламного щита. Около полуночи поднялся ветер, который к утру перешел в бурю, и щиту пришел конец.

– Это ужасно. Взгляни.

– Сегодня был сильный ветер. Я не мог уснуть. Всю ночь глаз не сомкнул.

– Да, изрядная буря. Но взгляни на этот щит.

– Разбит вдребезги.

Я возился со щитом, когда грек вышел и стал наблюдать за моей работой.

– Где вы взяли этот щит?

– Он уже был здесь, когда я все это купил. А что?

– Он очень ободранный. Удивляюсь, как на него вообще кто-то клюет.

Я пошел заправлять машину и оставил его подумать о моих словах. Когда я вернулся, он все еще глядел на щит, прислоненный к стене закусочной. Три фонаря были разбиты. Я подал на эту рухлядь ток, и половина оставшихся огней не зажглась.