Любимая, прости...   ::   Берристер Инга

Висенте с изумлением наблюдал за тем, как, выпив бренди одним глотком, будто простую воду, Дженетт направилась к двери, настолько углубленная в свои мысли, что, не заметив стоящего на пути кресла, наткнулась на него, чуть было при этом не упав.

— Я настаиваю, чтобы на вокзал тебя отвезла машина, — заявил он.

— Можешь настаивать сколько угодно. Ко мне это не имеет никакого отношения, — гордо выпрямившись, ответила Дженетт, поняв, что с их браком покончено, покончено окончательно и бесповоротно; надежд на его возрождение не осталось ровным счетом никаких.

— Дженни, будь же благоразумна!

Употребление уменьшительного имени было подлым приемом с его стороны. Она прекрасно помнила моменты, в которые Висенте прибегал к этому обращению…

— Дженни, не ворчи, — отмахивался он, когда она пыталась убедить его уделять ей целиком хотя бы один вечер в неделю. Вечер, который принадлежал бы лишь им, а не был бы отдан светским мероприятиям или работе допоздна, когда приходилось засыпать, не дождавшись его появления. — Подобными делами можно пренебрегать только ради детей, которых, по счастью, у нас пока нет.

— Дженни, запах твоей кожи сводит меня с ума, — признавался он, будя ее поцелуями. И она чувствовала себя в объятиях волшебных рук Висенте так, будто очутилась в раю.