Любовь, страсть, ненависть   ::   Коллинз Джоан

Оказывается, Хьюберт считал, что соски Доминик слишком заметны сквозь намокший тонкий материал, и поэтому цензор наверняка пустит в ходножницы и вырежет эту сцену.

Доминик вызвали из каюты Джулиана, где они как раз собирались заняться любовью. Все суетились вокруг нее, а она, надув губы, угрюмо стояла в своей каюте, в ярости от того, что ей пришлось покинуть любовника. Ник был взбешен, но вынужден был согласиться, что опасения Умберто небезосновательны. Во время танца влажная ткань терлась о грудь Доминик и так сильно возбуждала соски, что их было хорошо видно с нескольких метров. Необходимо было что-то придумать, чтобы они не попадали в камеру.

– Я не пойму, к чему вся эта суета, – сердилась Доминик, которой больше всего хотелось вернуться к Джулиану. – У всех женщин есть грудь. Почему американцы так боятся показывать ее?

Но Киттенз и костюмерша совещались тихими голосами, и никто не обратил на нее внимания. Наконец мужчин выгнали из комнаты, и женщины попытались хоть как-то скрыть дерзкие соски Доминик. Но чем плотнее они прижимали к телу накладки телесного цвети, тем больше набухали соски, выпирая через ткань, как два желудя.

Доминик чувствовала нетерпение и проклинали эти условности, приводившие ее в ярость. Она успела возбудиться в каюте Джулиана. Прикосновения к груди только усиливали это состояние. Она страстно хотела вернуться, прижаться к Джулиану и почувствовать его внутри себя.

Наконец они остались довольны своей работой и отпустили Доминик. Она рванулась в каюту Джулиана, где ее ждал совершенно остывший любовник.