JК
Любовь и колдовство :: Картленд Барбара
Страница: 110 из 215Пожалуйста, выслушайте меня!
— Но чего вы от меня хотите?
— Давайте присядем, и я вам все подробно расскажу. Девушка явно колебалась. Андре внимательно наблюдал за ней и видел, что ее лицо отражало скрытую душевную борьбу. По всей вероятности, в этот момент вместо недоверия и испуга в ее сердце проснулось более теплое, доброжелательное чувство к Андре. У монахини не было оснований верить словам незнакомого мулата, тем не менее страх перед ним отступил помимо ее воли.
Андре указал на скамью, на которой накануне сидел с матерью-настоятельницей.
Он решительно сел, положив шляпу на колени, и после секундного колебания монахиня также опустилась на скамью, стараясь держаться как можно дальше от него. Андре заметил, что ее изящные ручки сжаты в кулачки, очевидно, таким образом она старалась скрыть волнение.
— Я приехал сюда несколько дней назад из Порт-о-Пренса и остановился в доме де Вилларе, — начал Андре.
Он помолчал, наблюдая за реакцией собеседницы. Та молчала, однако было ясно, что ее заинтересовал рассказ незнакомца.
— Мне приходилось слышать, как красив был этот дом при отце. И плантация в свое время процветала. Как горько видеть, в какое запустение все пришло теперь. Голые стены, разграбленная мебель, выломанные полы. Кругом разрушение и пустота…
Он помолчал, взглянул на свою собеседницу.
— А плантация? — продолжал Андре. — Все пропадает, гибнет, и никому нет до этого дела.
Он вздохнул, монахиня тоже тихо вздохнула, — Увидев вас в лесу, я был поражен.
— Но чего вы от меня хотите?
— Давайте присядем, и я вам все подробно расскажу. Девушка явно колебалась. Андре внимательно наблюдал за ней и видел, что ее лицо отражало скрытую душевную борьбу. По всей вероятности, в этот момент вместо недоверия и испуга в ее сердце проснулось более теплое, доброжелательное чувство к Андре. У монахини не было оснований верить словам незнакомого мулата, тем не менее страх перед ним отступил помимо ее воли.
Андре указал на скамью, на которой накануне сидел с матерью-настоятельницей.
Он решительно сел, положив шляпу на колени, и после секундного колебания монахиня также опустилась на скамью, стараясь держаться как можно дальше от него. Андре заметил, что ее изящные ручки сжаты в кулачки, очевидно, таким образом она старалась скрыть волнение.
— Я приехал сюда несколько дней назад из Порт-о-Пренса и остановился в доме де Вилларе, — начал Андре.
Он помолчал, наблюдая за реакцией собеседницы. Та молчала, однако было ясно, что ее заинтересовал рассказ незнакомца.
— Мне приходилось слышать, как красив был этот дом при отце. И плантация в свое время процветала. Как горько видеть, в какое запустение все пришло теперь. Голые стены, разграбленная мебель, выломанные полы. Кругом разрушение и пустота…
Он помолчал, взглянул на свою собеседницу.
— А плантация? — продолжал Андре. — Все пропадает, гибнет, и никому нет до этого дела.
Он вздохнул, монахиня тоже тихо вздохнула, — Увидев вас в лесу, я был поражен.