Любовь и корона   ::   Езерская Елена

— Ядумаю, ты бы гордилась Анной, дорогая, — донеслись до девушки необъяснимые слова барона.

— — Доброе утро, дядюшка. С кем вы разговаривали?

— Сам с собою, деточка, — барон быстро закрыл медальон и, украдкой смахнув слезу со щеки, подошел к Анне. — Это возрастное. Я ведь не молодею.

— И не стареете. Вашей выправке любой офицер позавидует!

— Пусть лучше завидуют тебе. Ты была великолепна! Я раньше никогда не слышал, чтобы ты пела так вдохновенно.

— Я сама до сих пор не могу поверить, что все это произошло со мной!

Сколько внимания, сколько аплодисментов…

— Тебе надо привыкать и к вниманию, и к славе… — барон не договорил — в дверь постучали. — Да кто там? Входите! Никита? Что случилось?

Это действительно было неожиданностью — просто так, без приказа, конюх из поместья приехать не мог.

И выглядел он тоже как-то странно — весь в пыли, запыхавшийся, словно гнал всю ночь, не разбирая дороги.

— Доброго здоровья, барин! — поклонился Никита. — Письмо у меня к вам! Срочное!

Корф взял протянутый ему конверт и, извинившись перед Анной, снова подошел к окну, чтобы прочитать письмо. Глядя на то, как вмиг посуровело лицо барона, у Анны тихонечко заныло сердце. Она обернулась к приехавшему и сказала ласково:

— Здравствуй, Никита!

Никита был ее другом и защитником с детства.