JК
Любовь и замки :: Бенцони Жюльетта
Страница: 483 из 535Такое положение сложилось из-за того, что тюремщики и пленники молились одному Богу, но по-разному! А прошло уже 10 лет с тех пор, как религиозные войны снова разгорелись.
Все началось в 1685 году, когда король Людовик XIV, получивший плохой совет от набожной маркизы де Ментенон, своей тайной супруги, и от всемогущего Общества Причастия, посчитал, что аннулированием Нантского эдикта он обеспечит свое благополучие. Короля удалось убедить, что давняя привилегия, предоставленная протестантам его прадедом Генрихом IV, теперь неразумна, и он исключительно честным образом решил окончательно объединить своих подданных в католической вере.
Тогда многие гугеноты добровольно покидали Францию и отправлялись в Женеву, в немецкие княжества, в Голландию, в Англию, даже в Америку, оставляя страну ремесел без энергичной и умной буржуазии, дворянства и ценной рабочей силы, потерявшей свою ценость. Это время на долгие века оставило о себе дурную память.
Некоторым, охваченным страхом, пришлось подчиниться, по крайней мере внешне, но назревала тайная буря. Со временем протестантские проповедники начали тайно ходить по деревням, упрекая новообращенных за их трусость, пытаясь снова обратить их в веру Лютера и Кальвина, и часто успешно. Но нигде успех этих людей не был большим, чем в самой неосвоенной, дикой части Лангедока: суровые, густые заросли Севеннов, труднопроходимые, населенные пастухами и мелкими ремесленниками.
Все началось в 1685 году, когда король Людовик XIV, получивший плохой совет от набожной маркизы де Ментенон, своей тайной супруги, и от всемогущего Общества Причастия, посчитал, что аннулированием Нантского эдикта он обеспечит свое благополучие. Короля удалось убедить, что давняя привилегия, предоставленная протестантам его прадедом Генрихом IV, теперь неразумна, и он исключительно честным образом решил окончательно объединить своих подданных в католической вере.
Тогда многие гугеноты добровольно покидали Францию и отправлялись в Женеву, в немецкие княжества, в Голландию, в Англию, даже в Америку, оставляя страну ремесел без энергичной и умной буржуазии, дворянства и ценной рабочей силы, потерявшей свою ценость. Это время на долгие века оставило о себе дурную память.
Некоторым, охваченным страхом, пришлось подчиниться, по крайней мере внешне, но назревала тайная буря. Со временем протестантские проповедники начали тайно ходить по деревням, упрекая новообращенных за их трусость, пытаясь снова обратить их в веру Лютера и Кальвина, и часто успешно. Но нигде успех этих людей не был большим, чем в самой неосвоенной, дикой части Лангедока: суровые, густые заросли Севеннов, труднопроходимые, населенные пастухами и мелкими ремесленниками.