JК
Любовь под луной :: Джеймс Саманта
Страница: 3 из 407Он потянулся за брошенным у постели халатом, и она не могла не залюбоваться великолепной игрой мощных мускулов на его спине и широких плечах. Резким движением он сунул руки в рукава.
Словно почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся. К ее огорчению, лицо его было непроницаемым. Глаза, темно-синие, как сапфиры, смотрели холодно и отрешенно. Тонкие губы сжались в прямую, твердую линию.
И Маделейн ощутила, как в глубине ее души шевельнулся страх.
– Наверняка ты знаешь какое-нибудь зелье...
– Зелье? – Брови ее удивленно сдвинулись. Маделейн растерялась.
– Да... зелье... чтобы избавиться от негодника!
Никогда прежде он не позволял себе говорить с такой грубой прямотой. По лицу графа было видно, что он едва сдерживает, раздражение. Маделейн изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы он не заметил, как ей страшно.
– Да ладно тебе, Маделейн! Будет! Ты ведь цыганка! Так что должна знать, как это делается!
Маделейн, прикрыв простыней обнаженную грудь, медленно села. Перед глазами у нее все плыло. Казалось, она ослепла и оглохла. Ей все еще не верилось, что он только что приказал ей убить собственного ребенка...
– Джеймс, – упавшим голосом пробормотала она, – Джеймс... – Маделейн судорожно сглотнула. Слезы, которым она не могла дать волю, жгли ей душу. Она несколько раз встряхнула головой.
– Что? Послушай, неужто ты решила, что я обрадуюсь?
Глаза ее безмолвно молили...
– Я думала... мне казалось... что мы... мы могли бы...
Он сделал нетерпеливый жест.
Словно почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся. К ее огорчению, лицо его было непроницаемым. Глаза, темно-синие, как сапфиры, смотрели холодно и отрешенно. Тонкие губы сжались в прямую, твердую линию.
И Маделейн ощутила, как в глубине ее души шевельнулся страх.
– Наверняка ты знаешь какое-нибудь зелье...
– Зелье? – Брови ее удивленно сдвинулись. Маделейн растерялась.
– Да... зелье... чтобы избавиться от негодника!
Никогда прежде он не позволял себе говорить с такой грубой прямотой. По лицу графа было видно, что он едва сдерживает, раздражение. Маделейн изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы он не заметил, как ей страшно.
– Да ладно тебе, Маделейн! Будет! Ты ведь цыганка! Так что должна знать, как это делается!
Маделейн, прикрыв простыней обнаженную грудь, медленно села. Перед глазами у нее все плыло. Казалось, она ослепла и оглохла. Ей все еще не верилось, что он только что приказал ей убить собственного ребенка...
– Джеймс, – упавшим голосом пробормотала она, – Джеймс... – Маделейн судорожно сглотнула. Слезы, которым она не могла дать волю, жгли ей душу. Она несколько раз встряхнула головой.
– Что? Послушай, неужто ты решила, что я обрадуюсь?
Глаза ее безмолвно молили...
– Я думала... мне казалось... что мы... мы могли бы...
Он сделал нетерпеливый жест.