Подлянка   ::   Сан-Антонио

Я осторожно сообщаю ему о смерти его бывшейсекретарши, но Пинюш умеет мужественно принимать плохие новости, не касающиеся его напрямую.

— Бедная Япакса, — говорит он вместо надгробной речи, — она была милой и почти не ошибалась, когда печатала на машинке.

— Она жаловалась на сердце, когда работала у тебя? Он размышляет.

— Вроде нет, хотя… Погоди, я помню, что однажды вечером, когда мы вышли из бюро, она увидела дорожную аварию и чуть не упала в обморок. Мне пришлось отвести ее к врачу, который дал ей…

— Последнее причастие?

— Нет! Какое-то сердечное лекарство. Правда, многие женщины падают в обморок, увидев автокатастрофу.

Я оставляю больного, пообещав, что в ближайшее время приду для общего отчета.

Прежде чем отправиться “на работу”, я провожу со знаменитым Берюрье поучительную беседу.

— Слушай, Толстяк, сегодня вечером я играю в орлянку моей карьерой, — говорю я ему. — Если выиграю, все О'кей, если нет, мне придется искать место ночного сторожа на Шпицбергене, где ночь длится шесть месяцев. Я рассчитываю на твою дружбу, твою безграничную храбрость, профессионализм, на твою находчивость и инициативность…

Он энергичным жестом отметает мои комплименты.

— От ласк собаки появляются блохи! — отрезает Людоед. — Рожай.

— Сегодня вечером я везу консула на прием.

— Ну и?..

— В его отсутствие ты неофициально явишься в поместье в Рюэй-Мальмезон.