JК
Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб :: Ларина Елена
Страница: 35 из 258Это у него девиз – только вперед. И ни шагу без «подъема».
– Ага! Прощения просим! – с явным торжеством сказал он и отступил от меня на шаг. Я с облегчением вздохнула. – Дай-ка заглянуть в эти глаза!
– Смотри, – любезно разрешила я, добровольно окунаясь в его водохранилища.
– Ну до искреннего раскаяния тут еще далеко, – констатировал он деловым тоном.
Надо же… Проницательность никогда не была его сильной стороной.
– Про «немчуру поганую» ты уже забыла? -напомнил он.
– Я такого не говорила, – отреклась я. -Я сказала «поволжская»! Как можно на это обижаться? Это же правда, Антон!
– Обижаться… – повторил он, глядя на меня с неподражаемым превосходством, и передернул плечами, чтобы вписаться в съехавший пиджак. – Знаешь, Линочка, обидеть может только равный. А значит, тебе это точно не под силу.
– Ну, значит, и извиняться мне в общем-то не за что…
Он собирался возразить, но у него зазвонил мобильный. Антон с досадой вытащил его из внутреннего кармана. Так вот обо что я ударилась ладонью, когда дубасила его в грудь.
Он совершенно неожиданно заговорил с кем-то по-немецки, тут же обо мне позабыв.
Еще минуту я простояла у стены, вслушиваясь в абсолютно непонятный мне речевой поток. Для меня этот язык – загадка. Кому-то он кажется некрасивым и лающим. Но, по-моему, это просто штамп, вбитый в сознание фильмами про войну. Немецкий – значит, вражеский. А мне он нравится.
– Ага! Прощения просим! – с явным торжеством сказал он и отступил от меня на шаг. Я с облегчением вздохнула. – Дай-ка заглянуть в эти глаза!
– Смотри, – любезно разрешила я, добровольно окунаясь в его водохранилища.
– Ну до искреннего раскаяния тут еще далеко, – констатировал он деловым тоном.
Надо же… Проницательность никогда не была его сильной стороной.
– Про «немчуру поганую» ты уже забыла? -напомнил он.
– Я такого не говорила, – отреклась я. -Я сказала «поволжская»! Как можно на это обижаться? Это же правда, Антон!
– Обижаться… – повторил он, глядя на меня с неподражаемым превосходством, и передернул плечами, чтобы вписаться в съехавший пиджак. – Знаешь, Линочка, обидеть может только равный. А значит, тебе это точно не под силу.
– Ну, значит, и извиняться мне в общем-то не за что…
Он собирался возразить, но у него зазвонил мобильный. Антон с досадой вытащил его из внутреннего кармана. Так вот обо что я ударилась ладонью, когда дубасила его в грудь.
Он совершенно неожиданно заговорил с кем-то по-немецки, тут же обо мне позабыв.
Еще минуту я простояла у стены, вслушиваясь в абсолютно непонятный мне речевой поток. Для меня этот язык – загадка. Кому-то он кажется некрасивым и лающим. Но, по-моему, это просто штамп, вбитый в сознание фильмами про войну. Немецкий – значит, вражеский. А мне он нравится.