Марианна в огненном венке. Книга 1   ::   Бенцони Жюльетта

— Пэры Франции? Сброд, вынесенный грязной волной Революции и плохо отмытый для громких титулов?

Полноте, сударыня!

— Я сказала: равных вам! Не тех, что именуются Ней, Ожеро, Мюрат или Даву, но подлинных: Сегюр, Кольбер, Монтескье, Кастелан или д'Абувиль… если только ими не окажутся Понятовский или Радзивилл!

Ибо и с этими людьми вы встретитесь лицом к лицу, когда с саблей в руке возглавите ваших полудиких татар!

— Замолчите! Я должен помочь друзьям…

— Лучше сказать: вашим новым друзьям. Ну хорошо, отправляйтесь туда, господин герцог, но все-таки поостерегитесь оказать царю плохую услугу.

— Плохую услугу? Что вы имеете в виду?

Марианна улыбнулась, удовлетворенная огоньком беспокойства, вспыхнувшим в глазах губернатора. Ее удары — она это поняла — оказались более чувствительными, чем она смела надеяться. И теперь ей пришла в голову дьявольская идея, разрушительную силу которой она сейчас испытает и проверит ее ценность.

— Так, пустяки. Ничего, во всяком случае, в чем я не была бы уверена. Но я прошу вас, успокойтесь! И особенно простите меня, если я только что показалась вам грубой. Видите ли… я испытываю к вам глубокую симпатию… одну из тех внезапных привязанностей, которые не поддаются отчету, и ни за что в мире я не хочу, чтобы вы однажды пожалели о слишком большой душевной щедрости. Вы проявили ко мне такую доброту…

И я сделаю все, чтобы помешать вам попасть в западню, даже если из-за этого вы обвините меня в симпатии к Бонапарту. Дело, конечно, не в нем.

Ришелье сразу присмирел.

— Я не сомневаюсь в этом, дорогая княгиня. И я верю в вашу дружбу. Также во имя этой дружбы я умоляю вас говорить! Если вы смогли узнать что-то важное для меня, надо сказать мне, в чем дело.

Она пронзила его взглядом, глубоко вздохнула и пожала плечами.

— Вы правы. В этот час щепетильность ни к чему.