Меч и лебедь   ::   Джеллис Роберта

Пока Рэннальф стоял в дверях, отмечая перемены, он увидел, как его третья жена направляется к нему.

Рэннальф нервно сглотнул и нахмурился. Лицо Кэтрин горело. Имея некоторый опыт общения с ней, он знал, что это говорит о непокорстве. Она была красива, очень красива и имела много достоинств, но если он позволит ей самовольничать, то она распустится совсем.

Кэтрин подошла к нему и встала на колени.

— Я прошу у вас прощения, милорд. Я была не права.

Ей нелегко было сказать это. Кэтрин была очень гордой. Но она сознавала, что не права, и хотела оградить Ричарда от неприятного и оскорбительного для нее зрелища: видеть, как любимый отец избивает женщину, страшно.

— Правда, — добавила она, — я не могу привести другого оправдания, кроме того, что мое сердце разрывается после потери ребенка.

— Встань, — тихо сказал Рэннальф. Его обида и намерение примерно проучить жену растворились в страстном желании. обладать ею, когда он увидел Кэтрин, стоящую на коленях.

— Нет, милорд, я не жду легкого прощения. Делай со мной все что хочешь, но не мучай ребенка. Он поступил плохо, убежав со слугами, и мог принести тебе много страданий. Он очень переживает, клянется, что не сделает так больше. Он плачет дни напролет.

— Встань! — проревел Рэннальф.

— Только когда ты простишь ребенка. Рэннальф почувствовал что-то в ее голосе. Несмотря на кротость, в ее голосе не было смирения и покорности.

— Хорошо, черт тебя возьми, я не сержусь! По крайней мере, я не сердился, когда вошел, разве что на твою глупость.