Медовый месяц   ::   Филлипс Сьюзен Элизабет

Она уже как могла дала ему понять, что в состязании с призраком он неизбежно проигрывает, а унижаться у него не было желания.

Была почти полночь, а он был на ногах с пяти утра, «но, несмотря на сильную усталость, знал, что проспит всего несколько часов. Его новая роль требовала большой отдачи, как физической, так и духовной, и он еще не достиг в ней своего потолка, но, похоже, ему так и не удастся снять всю шелуху слой за слоем и пройти через все это, чтобы добраться до сути образа. Может, все потому, что он так и не смог собрать себя воедино с той ночи, когда буквально содрал перед Хани с себя кожу. Разве можно лицедействовать, пытаясь войти в душу другого, когда знаешь, что у тебя самого не осталось ни одной тайны, ни одного укромного уголка? Это все равно как если бы он оставил ей часть самого себя, и пока вновь не обретет целостности, так и будет плыть по течению.

Эта мысль в который раз больно ударила по его израненному самолюбию. Надо вычеркнуть ее из памяти, позабыть ее смех, тот смех, что звучал, когда она играла с детьми в больнице, изгнать видения той ночи, когда они были вдвоем, когда принадлежали Друг другу. А главное, надо забыть ее мягкое, нежное сострадание, обнявшее его в ту ночь, когда он, сняв маску клоуна, сбросил и все остальные маски.

Звонок в дверь прервал поток этих будоражащих мыслей. Он нахмурился. Его дом в Николс-Кэньон прятался на почти безлюдной дороге и едва ли представлял удобное место, чтобы заскочить на минутку. Направляясь из спальни к выходу, он не стал утруждать себя застегиванием рубашки.