Между двух огней   ::   Егорова Ольга

– Такое бывает, – сказал он, только ради того, чтобы что-нибудь сказать. Подобные случаи многократно описаны в различных научных исследованиях, в учебниках по теории психологии и патологии памяти. Но за двадцать лет практики Истомина такого еще не случалось никогда.

Лицо девушки исказила гримаса страдания. Хотелось сказать ей что-нибудь… что-нибудь человеческое, обнадеживающее. Но чертова «энцефалография» вертелась на языке, а других, человеческих и обнадеживающих слов, вовсе не находилось.

Больничные стены, выложенные светло-голубым кафелем, выцветший тюль на зарешеченных окнах, запах лекарств, а особенно застиранный больничный пододеяльник, который Инга Петрова натянула на свои худенькие плечи, до самого подбородка – все это совершенно ей не подходило. И слово «энцефалография» тоже не могло иметь ничего общего с Ингой Петровой. Ей бы бегать сейчас на лугу среди разноцветных бабочек, или сидеть в просторной зале у камина, натянув на плечи мягкий шерстяной плед, но уж никак не пустой больничный пододеяльник.

И что это он так расчувствовался?

– Память вернется, – спокойным голосом, стараясь почему-то не выдать захлестнувших его эмоций к этой девчонке, почти ровеснице его дочери, проговорил Истомин. И добавил все-таки про злосчастную энцефалографию, высказав уверенность, что результаты ее окажутся весьма и весьма утешительными.

– Когда? – хрипло прошептала Инга Петрова, всерьез ожидая, что он сейчас назовет ей дату возвращения ее памяти с точностью до секунды.