Мое сердце   ::   Смолл Бертрис

— Знаете ли вы, что у вас глаза цвета папоротника, который можно найти только в самой чаще леса? — спросил король. Велвет вспыхнула.

— О, эти золотые пряди в ваших каштановых волосах, которые блестят, как шелк. — Он протянул руку и пальцем погладил одну такую прядь. — Они и на ощупь такие же мягкие, как шелк, дорогая.

Велвет вдруг почувствовала себя загипнотизированной напористым, пьянящим голосом Генриха Наваррского, а его темные карие глаза держали ее как бы в плену, ни на секунду не отпуская. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы сбросить это наваждение, и она сказала:

— Ваше величество могли бы напомнить обо мне королеве Марго, моей крестной матери.

Король на мгновение ослабил свой натиск.

— Моя жена — ваша крестная мать? — удивился он.

— Да, сир. Королева Марго и моя собственная королева, добрая Бесс.

— Я не так часто вижусь с женой, — сказал король. Потом он улыбнулся ей:

— Ваш рот создан для поцелуев, мадам Гордон. — И с этими словами попытался заключить ее в объятия.

— Сир! — Ладони Велвет уперлись в кожаный камзол короля. — Я верная жена своего мужа.

— Верность, — сказал король, — очень ценное качество в женщине. — И он поцеловал ее. Этот поцелуй говорил о богатом опыте.

Некоторое время Велвет не знала, что ей делать: обидеться, почувствовать себя польщенной или просто рассердиться? Во всей Европе не было женщины, которая не знала бы о репутации французского короля как великого распутника.