JК
Мой ласковый и нежный мент :: Мельникова Валентина
Страница: 2 из 99Тайга стала еще темней, внизу по-прежнему лежала сухая хвоя, а в ней все еще шуршала и попискивала мелкая лесная живность.
Уже спускались по склонам гор осторожные маралухи с подросшими оленятами, но на утренней заре еще уходили наверх, стараясь укрыться от рыси, медведя, волка и иногда захаживающего сюда с Алтая красавца снежного барса – ирбиса. Вместе с маралухами, держась особняком, совершали путешествие сверху вниз и обратно пугливые косули, изящные и быстроногие, получившие в наследство от предков по-девичьи смирный характер.
Застигнутые в горах обильным снегопадом или пургой, маралы и косули спокойно ложились под защиту скал, густых кустов или в пихтарнике и долгими часами дремали, поджав ноги и полузакрыв большие блестящие глаза. Только длинные чуткие уши ни на минуту не переставали поворачиваться туда-сюда. Влажный черный нос ловил запахи леса и подрагивал, учуяв непонятное. Переждав ненастье, животные отправлялись по глубокому снегу в известном только им направлении, высоко и грациозно поднимая ноги, прыгали, обрушивая и приминая сугробы всей тяжестью тела.
То в одном, то в другом ложке или на поляне поднимались стожки сена, лежали в кормушках березовые и ивовые веники, белела под навесами соль.
Звери принимали человеческую заботу как должное, как выплату процентов по тому долгосрочному кредиту, который люди позаимствовали у природы, почти истребив в Саянах когда-то огромное стадо маралов, косуль, гордых козерогов и диких северных оленей – сокжоев.
А день между тем разгорался.
Уже спускались по склонам гор осторожные маралухи с подросшими оленятами, но на утренней заре еще уходили наверх, стараясь укрыться от рыси, медведя, волка и иногда захаживающего сюда с Алтая красавца снежного барса – ирбиса. Вместе с маралухами, держась особняком, совершали путешествие сверху вниз и обратно пугливые косули, изящные и быстроногие, получившие в наследство от предков по-девичьи смирный характер.
Застигнутые в горах обильным снегопадом или пургой, маралы и косули спокойно ложились под защиту скал, густых кустов или в пихтарнике и долгими часами дремали, поджав ноги и полузакрыв большие блестящие глаза. Только длинные чуткие уши ни на минуту не переставали поворачиваться туда-сюда. Влажный черный нос ловил запахи леса и подрагивал, учуяв непонятное. Переждав ненастье, животные отправлялись по глубокому снегу в известном только им направлении, высоко и грациозно поднимая ноги, прыгали, обрушивая и приминая сугробы всей тяжестью тела.
То в одном, то в другом ложке или на поляне поднимались стожки сена, лежали в кормушках березовые и ивовые веники, белела под навесами соль.
Звери принимали человеческую заботу как должное, как выплату процентов по тому долгосрочному кредиту, который люди позаимствовали у природы, почти истребив в Саянах когда-то огромное стадо маралов, косуль, гордых козерогов и диких северных оленей – сокжоев.
А день между тем разгорался.