Подруга мента   ::   Смирнова Алена

Это при том, что он-то лучше всех знал — ничегошеньки. Любых надо было побаиваться, не давая, однако, спуску; на любых оглядываться, но незаметно. Это отвратительное ощущение — что ежесекундно, в спальне, ванной, туалете за спиной стоит конкурент, да не один, гад, а с чадами и домочадцами, и они всем кагалом точат ножики, — отупляло и бесило. А тупой и бешеный редко собой владеет. А ведь и мы сами должны были в идеале маячить за чужими спинами в спальнях, ванных, туалетах. С ножиками, разумеется.

Не поручусь, что тогда это чувствовалось именно так, а не выплыло в анализе и синтезе задним числом. Но жутковатое впечатление, что мой молодой муж безудержно стареет, и я не могу спасти ни его, ни себя, было. И навязчиво поглощало все преимущества нашей жизни. Потому что засыпать и просыпаться богатой замечательно: бытовых хлопот немного, на прихоти времени и денег навалом, к чему лукавить. Только муж все старел и старел. Умудренный печалями из числа хронических, он неустанно поучал в моих и сына интересах, для моей и сына пользы. Словно ему со дня на день в гроб укладываться, и он спешит нас довоспитывать. Он даже в постели учил: «Ты не манекенка на выход, а жена. Значит, юбчонку одевай подлиннее…» Прости меня, Боже, я долго верила, что Софья Андреевна чем-то перед гением Львом Николаевичем провинилась. Если бы муж родился не на пять лет раньше меня, а на двадцать пять, мне было бы все понятнее. Я бы ужаса такого не испытывала.