Море волнуется - раз   ::   Туманова Юлия

Вместо них говорили нетерпеливые руки, влажные спины, горячее дыхание и грохот сердец… И Ладка отчаянно надеялась, что время пощадит их обоих и остановится, и никогда, никогда, никогда не угаснет это яростное безумное пламя…

А если угаснет, ожоги останутся навсегда.

* * *



…Она знала об этом, именно этого она боялась… И теперь, когда снотворное не подействовало и заснуть в автобусе не вышло, когда ее беззащитное настоящее забилось в угол, чтобы спрятаться от недавнего прошлого, Ладка поняла, что сдачи дать не может, и ее сердце обреченно заскулило.

Иначе и быть не могло.

Не оставаться же ей было там навечно!

Едва она подумала об этом, Артем сказал:

— Ты что, не понимаешь? Ты не можешь уехать.

И между тем собственными руками крутил руль машины, которая везла их в Краснодар, чтобы оттуда Ладка — уже одна, одна! — улетела в столицу. Так-то…

Ей очень хотелось вцепиться ему в глотку и заставить замолчать. Лучше молчание, чем эти никчемные слова, сказанные лишь потому, что так он понимал свою роль в этой… истории. Да, истории. Когда любовница уезжает, принято ее останавливать, смотреть с тоской и уныло теребить ремень джинсов.

Ладка надеялась, что до этого он не опустится. Зря надеялась!

Ну, ладно, если бы он раньше не знал, что ей придется уехать, и узнал бы только сейчас. Тогда можно было бы объяснить и простить его растерянность, и вымученную улыбку, и оскорбительную банальность фраз, за которыми не стоит ничего.

Нет, он все прекрасно знал и старательно избегал этой темы. А по дороге в аэропорт опомнился и стал нести эту чушь про «не должна и не можешь», от которой никакого толку.