JК
Мужчина и женщина :: Шоун Робин
Страница: 86 из 92 — И мечтал только об одном: стать рыбаком, как отец, какмои братья. Поэтому и убедил отца позволить мне выйти в море. Налетел шквал, шхуну сбило с курса. Нас подобрал корабль, оказавшийся невольничьим судном. Нас отвезли в берберский порт и продали. Больше я никогда не видел отца.
Не было слов, чтобы описать тот ужас, который ему пришлось пережить. Один, в неволе, впервые оторванный от дома, без надежды на возвращение.
— Но ты был… англичанином.
Горькая улыбка искривила его губы, но не отразилась в глазах.
— Арабу, купившему меня, было все равно, кто я. И моя мятежная натура пришлась ему не по вкусу. В Аравии недаром ходит пословица «Бери жену для детей, бери мальчика для удовольствия». Хозяин любил юношей. Когда я отказался покориться ему, он приказал стражникам держать меня, пока египетский наемник безжалостно давил мои яички. Потом он перепродал меня сирийскому торговцу.
Он смотрел в ее зеленые глаза и видел не просторы Англии, а бесплодную пустыню и тринадцатилетнего, измученного пыткой мальчишку.
— У меня началось нагноение. Сириец отсек бесполезный мешочек, висевший между моими ногами, и зарыл меня в раскаленный песок, чтобы остановить кровь.
И без того бледная кожа Меган стала мертвенно-бледной.
— Я больше не помню той боли.
Уголок рта нервно дергался. В глазах стояли ослепительно желтое солнце и алые ручейки крови.
— Зато помню, что рыдал, как девчонка. И хотел умереть… но мне не позволили.
Не было слов, чтобы описать тот ужас, который ему пришлось пережить. Один, в неволе, впервые оторванный от дома, без надежды на возвращение.
— Но ты был… англичанином.
Горькая улыбка искривила его губы, но не отразилась в глазах.
— Арабу, купившему меня, было все равно, кто я. И моя мятежная натура пришлась ему не по вкусу. В Аравии недаром ходит пословица «Бери жену для детей, бери мальчика для удовольствия». Хозяин любил юношей. Когда я отказался покориться ему, он приказал стражникам держать меня, пока египетский наемник безжалостно давил мои яички. Потом он перепродал меня сирийскому торговцу.
Он смотрел в ее зеленые глаза и видел не просторы Англии, а бесплодную пустыню и тринадцатилетнего, измученного пыткой мальчишку.
— У меня началось нагноение. Сириец отсек бесполезный мешочек, висевший между моими ногами, и зарыл меня в раскаленный песок, чтобы остановить кровь.
И без того бледная кожа Меган стала мертвенно-бледной.
— Я больше не помню той боли.
Уголок рта нервно дергался. В глазах стояли ослепительно желтое солнце и алые ручейки крови.
— Зато помню, что рыдал, как девчонка. И хотел умереть… но мне не позволили.