Белый ниндзя   ::   Ластбадер Эрик ван

Ему никогда не приходилось чувствовать такого жуткого отчаяния, которое она описывала, даже в первые мгновения после того, когда он узнал о смерти Мэри. Это, наверное, отчасти объясняло то чувство вины, которое так прилипло к нему. Но он знал, что от его ответа Шизей сейчас многое зависит. Она в какой-то степени приоткрылась, и теперь был его черед.

— Человеческая природа устроена так, что жизнь должна продолжаться, в какие бы пучины отчаяния ни погружался дух, — осторожно начал он. — И вот я... Говоря по совести, я не знаю, что я чувствовал, видел и слышал, когда умерла Мэри. Была перевернутая и смятая машина, было тело на носилках, закрытое одеялом. Я слышал слова телерепортера. Вот такими же отрывистыми, заштампованными фразами говорили о наших потерях во Вьетнаме, о смерти американских морских пехотинцев в Бейруте. Мне все-таки кажется, что нельзя смерть низводить до такого безличностного уровня.

Шизей вздохнула, и он почувствовал, что событий, наполнявших этот последний час, будто и не происходило вовсе.

— Ты не бросишь меня, Кок, не бросишь, как другие, — сказала она. — Теперь я в этом уверена. — Она прижалась затылком к спинке софы и снова показалась Брэндингу такой маленькой девочкой, что у него даже сердце захолонуло. Ему захотелось взять ее на руки, успокоить ее, сказав, что все образуется.

Но он знал, что не станет этого делать. Чутье подсказывало ему, что они достигли состояния зыбкого равновесия, как две пылинки, плавающие в капле воды: в следующий момент будет ясно, в каком направлении они двинутся.