Над пропастью во лжи   ::   Успенская Светлана

Ведь ей ох как влетит, если мать узнает, что она опять таскалась к дурочке!

– Скажешь – я тогда тебе конфету не дам! – Маринка высовывает краешек «Раковой шейки» из кармана и притворно вздыхает. – Придется самой съесть…

Ленка захлебывается от изумления и жадности. Конфета! В обертке! И не одна! Обычно дети ели только слипшиеся горошки, обсыпанные пудрой, липкие и приторные, те, что продавались на вес в поселковом магазине. А здесь настоящая конфета! С фантиком! Фантик можно разгладить ладошкой и потом обменять на улице на что-нибудь ценное…

– Касета! Дай касету! – воет, как маневровый тепловоз, Валька, завидя в руках сестры сладкое чудо.

Через минуту разногласия забыты. Сестренки сцепляют мизинцы и трясут ими в такт, приговаривая: «Мири-мири навсегда, ссори-ссори никогда!»

Потом малышня мирно двигает челюстями," наблюдая за пыхтящим на путях паровозиком-кукушкой, а Маринка в это время размышляет, как ей избегнуть вечернего наказания, если мать все же дознается, что она ходила к дурочке.

– Нечего туда шляться, – орет мать всегда, – за братом с сестрой лучше следи! Я ей скажу, шалаве этой, чтобы не приваживала… Ишь, тварь образованная, в очках!

Мама Вера ненавидит соседку Лидию Ивановну. Ненавидит пламенно и истово, испепеляющей страстью, не знающей ни спадов, ни подъемов. Ее ненависть горит ровно и ярко, как пламя в газовой колонке. Маринка не понимает, чем вызвано это сильное чувство, однако для всего Мур-мыша здесь никакого секрета нет.