JК
Наследник :: Коултер Кэтрин
Страница: 22 из 448Она помнила, как однажды, когда ей уже исполнилось двенадцать, отец отвел ее в сторону и сказал, что не хочет рисковать ее жизнью, хотьона и лучшая наездница во всем графстве. Дамские седла — смертельные, коварные ловушки. Он не позволит ей ездить на охоту, пока она не расстанется с дамским седлом. Ей будет дозволено позировать, сидя на лошади в таком седле, для портрета, который заканчивает художник, и только. Она будет ездить по-мужски или не будет ездить вообще.
Слегка придерживая юбки, чтобы не касаться ими влажной росистой травы, Арабелла медленно побрела вдоль самой кромки воды в дальний конец пруда, стараясь не наступать на длинные шелковистые стебли тростника. Но как велико было искушение пробраться сквозь заросли к самой воде!
Слава Богу, что ей удалось удрать от всей этой толпы родственников и знакомых в черном, от их скорбных, неулыбающихся лиц, от их заученных выражений соболезнования, которые они произносили приличествующими случаю тихими, печальными голосами. Арабелла не уставала восхищаться, как естественно и непринужденно вела себя ее мать: она скользила среди гостей, шурша своим черным вдовьим платьем, сшитым по последней моде, и совсем не казалась уставшей — правда, печальная ее улыбка была несколько натянутой, но вполне уместной. Леди Энн хорошо знала, что от нее требуется, и в совершенстве справлялась со своей ролью. Из всех приглашенных только Сюзанна Тальгарт, лучшая подруга Арабеллы еще с детских лет, вела себя с неподдельной искренностью — она просто молча обняла ее, крепко прижав к своей груди.
Слегка придерживая юбки, чтобы не касаться ими влажной росистой травы, Арабелла медленно побрела вдоль самой кромки воды в дальний конец пруда, стараясь не наступать на длинные шелковистые стебли тростника. Но как велико было искушение пробраться сквозь заросли к самой воде!
Слава Богу, что ей удалось удрать от всей этой толпы родственников и знакомых в черном, от их скорбных, неулыбающихся лиц, от их заученных выражений соболезнования, которые они произносили приличествующими случаю тихими, печальными голосами. Арабелла не уставала восхищаться, как естественно и непринужденно вела себя ее мать: она скользила среди гостей, шурша своим черным вдовьим платьем, сшитым по последней моде, и совсем не казалась уставшей — правда, печальная ее улыбка была несколько натянутой, но вполне уместной. Леди Энн хорошо знала, что от нее требуется, и в совершенстве справлялась со своей ролью. Из всех приглашенных только Сюзанна Тальгарт, лучшая подруга Арабеллы еще с детских лет, вела себя с неподдельной искренностью — она просто молча обняла ее, крепко прижав к своей груди.