Настоящая любовь   ::   Бэлоу Мэри

Даже если нельзя об этом говорить, даже если перед собой нужно притворяться, будто ни очем не знаешь, я все-таки знаю. Алед представляет нашу округу в комитете, который должен решить, как нам проявить свое недовольство хозяевами и, возможно, привлечь внимание и сочувствие правительства в Лондоне. Ну вот, теперь все сказано. Я не могу любить такого человека. Не могу.

Марджед снова вздохнула.

– Значит, лучше молча страдать от угнетения и несправедливости? – спросила она. – Пусть нас гонят с собственных земель, лишают возможности выжить? Лучше смотреть, как голодают дети? Лучше знать, что семьи вынуждены уходить в работные дома, где их разлучают друг с другом и где они все равно погибают от голода? Где их дух будет сломлен еще до того, как угаснет жизнь в телах?

– О, Марджед! – Сирис посмотрела на подругу глазами, полными слез. – Ты научилась у своего папы так говорить. Тебя послушать, так бороться с угнетением – это славное дело, а отказаться от насилия – значит струсить. Но насилие лишь порождает другое насилие. Вспомни, что случилось с Юрвином. Ах, прости. Мне не следовало этого говорить.

– Юрвин предпочел бы умереть, чем сидеть дома и бояться поступить так, как велит ему совесть, – сказала Марджед. – Я горжусь им. Да, это так, хотя он умер страшной смертью. А Герейнт Пендерин, граф Уиверн, даже пальцем не пошевелил. Я опустилась до того, что писала ему письма, чтобы напомнить о том времени, когда мы были друзьями, но ничто не помогло. Да, я не шутила, когда пожелала, чтобы Алед пошел сегодня и спалил его в собственном доме.