Не могу уйти   ::   Айзекс Мэхелия

Но все его существо тут же весьма недвусмысленно запротестовало: напряжение между бедер переросло в настоящую физическую боль. Чарльз тем не менее продолжал бороться с искушением, сулившим потрясающий экстаз. Он уже испытал те мгновения, когда тысячи звезд будто вспыхивают внутри, когда волна за волной накатывает дрожь исступления и все исчезает, растворяется в последнем, сладчайшем миге соития... От навязчивого наваждения его избавили часы, которые попались ему на глаза, как только он потянулся к Даниэлле рукой. Он сразу вспомнил: следовало позвонить матери и извиниться, что он не приехал на ужин.

Чарльз усмехнулся. Какое значение имеет, опоздал он или нет. Конечно, чтобы ее не расстраивать, нужно было все-таки позвонить. Но разве мог сын признаться матери в причине, побудившей его отменить свой визит. А уж сестре и подавно!

Вот ведь как бывает: когда он предложил Даниэлле отправиться в спальню, то был совершенно уверен, что поднимается по ступенькам, отлично известным такому ходоку, как Дейв, а оказался... первым.

Чарльз едва не застонал, вспомнив, как лихорадочно раздевал ее, порвав бретельку лифчика, как упали на коврик кружевные белые трусики. Он обомлел, пораженный совершенством этого роскошного тела. Скрывать такие формы мешковатой одеждой – преступление. Тонкую талию подчеркивали пышная, словно налитая грудь и округлые, скульптурно очерченные бедра.