JК
Не трогай кошку :: Стюарт Мэри
Страница: 10 из 337Сакс Эшли погиб в бою, а вторгшийся норманн взял себе его вдову и земли, построил на острове каменную башню и подъемный мост, принял имя Эшли и начал плодить детей, которые все (наверное, к его негодованию) вырастали белокурыми, бледными и высокими – до мозга костей саксами. Все Эшли обладали талантом сохранять то, что хотели сохранить, мгновенно и без особых усилий приспосабливаясь к победившей стороне. Викарий из Брея [3] , наверное, имел к ним непосредственное отношение.
Вплоть до правления Генриха VIII мы были истинными католиками, а потом, когда Великая блудница взяла его к себе, построили тайник для преследуемых католических священников и временно выжидали, пока не определили, какая сторона хлеба намазана маслом.
Потом, при Елизавете, мы оказались уже стойкими протестантами, замуровали тайник и наизусть твердили Тридцать девять статей англиканской веры, возможно даже вслух.
При Кровавой Мэри никто из нас не колебался, но таковы Эшли. Приспособленцы. Мы всегда умели вывернуть плащ наизнанку. При каждой перемене ветра мы легко гнулись – и сохранили за собой Эшли.
Даже в семидесятых годах этого века, когда выворачивать было больше нечего и все ополчились против нас, мы оставались в своем поместье. Разница была лишь в том, что теперь мы жили не в самом замке, а в коттедже.
Сейчас уже ничего не осталось от некогда прекрасного регулярного парка, и я помню его только заброшенным, очаровательно запущенным, как на декорациях к «Спящей красавице».
Вплоть до правления Генриха VIII мы были истинными католиками, а потом, когда Великая блудница взяла его к себе, построили тайник для преследуемых католических священников и временно выжидали, пока не определили, какая сторона хлеба намазана маслом.
Потом, при Елизавете, мы оказались уже стойкими протестантами, замуровали тайник и наизусть твердили Тридцать девять статей англиканской веры, возможно даже вслух.
При Кровавой Мэри никто из нас не колебался, но таковы Эшли. Приспособленцы. Мы всегда умели вывернуть плащ наизнанку. При каждой перемене ветра мы легко гнулись – и сохранили за собой Эшли.
Даже в семидесятых годах этого века, когда выворачивать было больше нечего и все ополчились против нас, мы оставались в своем поместье. Разница была лишь в том, что теперь мы жили не в самом замке, а в коттедже.
Сейчас уже ничего не осталось от некогда прекрасного регулярного парка, и я помню его только заброшенным, очаровательно запущенным, как на декорациях к «Спящей красавице».