JК
Непокорный :: Поттер Патриция
Страница: 4 из 443Ему частенько приходилось смотреть в глаза смерти, но всякий раз какая-то нечистая сила вырывала его из когтистых лап.
Уэйд подавил стон, взглянув на солнце. Вполне вероятно, сегодня его желание исполнится.
Если бы только смерть не несла с собой столько мучений!
Пули проделали в нем два отверстия: одно в ноге, другое в правой руке. Рана в ноге мало его беспокоила, разве что кровоточила, стоило ему пошевелиться, но рука никуда не годилась. Пуля повредила нерв и задела кость. Боль была невыносимой, и рука висела плетью.
Впрочем, теперь это уже неважно. С ним покончено. Лошадь его погибла, ему некуда идти, да и нога все равно не позволила бы, а сам он оказался неизвестно где.
В двух шагах от него лежал Пегий. Он пострадал в засаде, и Уэйд использовал последнюю пулю, чтобы избавить коня от мучений. Он любил это животное.
Все другое, что он любил, тоже безвозвратно пропало. Он уже привык к потерям. По крайней мере он так думал. Ему казалось, что он уже не чувствует тяжелого горя, грозившего поглотить его целиком.
Этот последний его поступок, этот финальный акт мести, должен был бы приглушить пронзительную, раздирающую душу боль, которая никогда не прекращалась, даже во сне — но этого не случилось. Победа, если ее можно было так назвать, только усилила боль, потому что теперь ему нечем было ее заменить: некого было ненавидеть, не на кого направить свою ярость. Только на самого себя.
Уэйд подавил стон, взглянув на солнце. Вполне вероятно, сегодня его желание исполнится.
Если бы только смерть не несла с собой столько мучений!
Пули проделали в нем два отверстия: одно в ноге, другое в правой руке. Рана в ноге мало его беспокоила, разве что кровоточила, стоило ему пошевелиться, но рука никуда не годилась. Пуля повредила нерв и задела кость. Боль была невыносимой, и рука висела плетью.
Впрочем, теперь это уже неважно. С ним покончено. Лошадь его погибла, ему некуда идти, да и нога все равно не позволила бы, а сам он оказался неизвестно где.
В двух шагах от него лежал Пегий. Он пострадал в засаде, и Уэйд использовал последнюю пулю, чтобы избавить коня от мучений. Он любил это животное.
Все другое, что он любил, тоже безвозвратно пропало. Он уже привык к потерям. По крайней мере он так думал. Ему казалось, что он уже не чувствует тяжелого горя, грозившего поглотить его целиком.
Этот последний его поступок, этот финальный акт мести, должен был бы приглушить пронзительную, раздирающую душу боль, которая никогда не прекращалась, даже во сне — но этого не случилось. Победа, если ее можно было так назвать, только усилила боль, потому что теперь ему нечем было ее заменить: некого было ненавидеть, не на кого направить свою ярость. Только на самого себя.