Неприкаянная   ::   Марчик Георгий

Лана сдала бюллетень, а на следующий день вышла на работу в свою смену. Ее сразу больно задело, как отчужденно-холодно здоровались с ней работницы столовой. Шеф-повар та вообще даже не ответила на ее приветствие, лишь презрительно хмыкнула… Весь день Лана чувствовала вокруг себя какую-то странную пустоту. С ней не заговаривали, а если она сама о чем-то спрашивала, отвечали сдержанно, односложно, не смотрели в глаза, сразу же норовили отойти. Лана не могла понять, в чем дело. Некоторые вообще смотрели на нее с какой-то откровенной брезгливостью.

В конце смены ее вызвала к себе заведующая производством — с круглым, гладким, похожим на спелую тыкву лицом и заплывшими, густо накрашенными острыми ледышками-глазами. В ее маленьком кабинетике сидела с каменным лицом и шеф-повар. Зав. производством сухо объявила Лане, что они не могут допустить ее к дальнейшей работе в столовой так как…

Она выбежала из кабинета с ужасом в глазах, остановилась пыталась что-то понять, осмыслить…

Вначале крик был немым. Он как бы задыхался, корчился от боли, никак не мог вырваться наружу. Потом резко выплеснулся из груди, брызнул словно тугой, горячий ток крови из раны. Она беспорядочно размахивала руками, словно пытаясь защититься от стаи налетевших на нее хищных птиц. На ее крик сбежались официантки, посудомойки, поварихи.

— Не допускают меня к работе, потому что я лежала в отделении венерологии, — объяснила она, с тихим отчаянием взывая к ним. — Но у меня ничего такого не было. Я лежала там совсем по другой причине.