Несладкая жизнь   ::   Царева Маша

Как правило, в роли второй половины оказывались Леонардо Ди Каприо (не сладкий ангел из Титаника, а повзрослевший Лео, с морщинками у глаз и хмурой тенью между бровей, но сохранивший юную ясность взгляда), или Эдвард Нортон, или – редко, но куда уж без него – Джордж Клуни. Но иногда их место занимал некий воображаемый брюнет – она никогда не могла представить его лицо во всех подробностях, но знала точно, что у него тонкие усики, ямочки на щеках (не имеющие ничего общего с женоподобностью и инфантильностью и никак не противоречащие его самцовой природе) и татуированный орнамент на мускулистом плече. Эзотерик сказал бы, что Настя одолеваема инкубами – пелена придуманной любви мешала ей увидеть реальную жизнь во всех красках. Иногда она словно спала на ходу: гуляя по набережной, она видела перед собою не спокойную темную Волгу, не бугристый, в трещинках асфальт, а совсем другой город – чистый, светлый и шумный, и себя, точно так же бредущую по незнакомой улице и вдруг спотыкающуюся о ЕГО пристальный взгляд. Дальше – самое интересное: придумать его первую фразу и свою реакцию. Первое свидание. Некие препятствия – какой воображаемый роман без пенелопокрузистой соперницы, которая останется ни с чем. И секс – про секс Настя думала, лежа на своей тесной кровати, запустив руки под пропахшее дымом одеяло, под ветхую, еще матери принадлежавшую ночнушку.

Настя взрослела, и реальные гормональные цунами войной шли на придуманную устаканенность. Лео мог бы стать приятным дополнением к настоящему роману, но никак не его заменителем.

Насте Прялкиной до дрожи в коленках хотелось любви.