JК
Невеста плантатора :: Роджерс Розмари
Страница: 285 из 311У вас столько грехов на душе, чтовам не искупить их до конца жизни. Избавьтесь же хоть от части — расскажите все, что знаете!
— Тео! — Гертруда побледнела. — В жизни не перемолвлюсь больше ни словом с этим выскочкой из колоний. А ты сам решай, кому из нас верить. — Она возмущенно поднялась и направилась к двери, прямая и тощая, как шомпол.
— Я знаю человека, способного пролить свет на то, что здесь произошло, — сказал Грант.
Он уже понял, что любимое занятие Адрианы — разведывать пикантные новости. У нее был особый нюх на скандалы. И теперь, заметив в гостиной Гранта и викария, Адриана, охваченная радостным предвкушением, повернула к двери.
Едва Адриана оказалась в гостиной, Грант так крепко схватил ее за запястье, что она вскрикнула.
— Мистер Гамильтон! — одернул его викарий. Но Грант, словно не слыша его, повернул Адриану к себе и заметил сладострастную улыбку — грубость возбуждала ее.
— Ах, это вы, принципесса? Вовремя! — К ужасу викария, Грант завернул ей за спину руку. — Сейчас ты мне скажешь, дрянь, что твой маленький Ронни сделал с Силией! Но если я не услышу немедленно правды, то сначала сломаю тебе руку, а потом хребет. И тогда ты умрешь быстро и без боли, которую так любишь причинять другим.
Сознание у Силии то прояснялось, то она погружалась в небытие. Воспоминаниям она предпочитала забвение.
Она не сознавала, что с ней происходит, однако понимала: все это имеет какое-то отношение к ее красавице матери.
— Тео! — Гертруда побледнела. — В жизни не перемолвлюсь больше ни словом с этим выскочкой из колоний. А ты сам решай, кому из нас верить. — Она возмущенно поднялась и направилась к двери, прямая и тощая, как шомпол.
— Я знаю человека, способного пролить свет на то, что здесь произошло, — сказал Грант.
Он уже понял, что любимое занятие Адрианы — разведывать пикантные новости. У нее был особый нюх на скандалы. И теперь, заметив в гостиной Гранта и викария, Адриана, охваченная радостным предвкушением, повернула к двери.
Едва Адриана оказалась в гостиной, Грант так крепко схватил ее за запястье, что она вскрикнула.
— Мистер Гамильтон! — одернул его викарий. Но Грант, словно не слыша его, повернул Адриану к себе и заметил сладострастную улыбку — грубость возбуждала ее.
— Ах, это вы, принципесса? Вовремя! — К ужасу викария, Грант завернул ей за спину руку. — Сейчас ты мне скажешь, дрянь, что твой маленький Ронни сделал с Силией! Но если я не услышу немедленно правды, то сначала сломаю тебе руку, а потом хребет. И тогда ты умрешь быстро и без боли, которую так любишь причинять другим.
Сознание у Силии то прояснялось, то она погружалась в небытие. Воспоминаниям она предпочитала забвение.
Она не сознавала, что с ней происходит, однако понимала: все это имеет какое-то отношение к ее красавице матери.