Страница:
52 из 151
— А ты покайся, барин, на душе сразу и полегчает.
Князь Петр с недоумением посмотрел на нее и покачал головой — эта Марфа была ему совершенно незнакома. Говорила спокойно и едко, и ее равнодушие к чужой судьбе ужасало.
— Скажи, неужели тебе совсем не жаль Сычиху? Она до сих пор в беспамятстве.
— Нечего было встревать.
— Но ты понимаешь, что если она умрет, тебе придется отправиться на каторгу?
— Мне все равно, что со мной будет, лишь бы знать, что девочка моя жива и здорова. Об этом молюсь денно и нощно, — Марфа достала из-под воротника скромного шерстяного платья цепочку, и князь Петр вздрогнул — рядом с крестиком висел на цепочке старинный перстень.
— Мой перстень… он до сих пор с тобой?
— Ты подарил мне его, как символ нашей любви, — несчастная женщина накрыла перстень ладонью, словно защищала.
— Верни мне его! — потребовал князь Петр.
— И ты еще обвиняешь меня в жестокости? Ведь ты же знаешь — отнимая перстень, ты отбираешь у меня последнее, что связывало нас.
— Он принадлежал моей матери и передается в нашей семье от поколения к поколению. Ему не место в тюрьме!
— Надо же, а я ведь только сейчас поняла — вы, барин, тоже крепостной. Однако освободиться никогда не сможете — ваше сословие вас от себя не отпустит.
— Ты обвиняешь меня в предрассудках? — смутился князь Петр.
Я говорю о том, что по вашей просьбе барон Корф дал мне вольную, но не избавил от любовной крепости.
|< Пред. 50 51 52 53 54 След. >|