Страница:
407 из 418
Льняная рубашка на нем была расстегнута до пояса и пропитана потом, руки по локоть черны от сока и табака. Он стоял, широко расставив ноги, подбоченившись, и она вспомнила, как увидела его в первый раз в бинокль.
— Ты звала меня? — спокойно спросил он. Что-то в его голосе отпугнуло ее, она поникла, вдруг перестав понимать, зачем она здесь. Николь отрицательно покачала головой и сделала шаг к двери.
— Нет! — приказал он, и она подчинилась приказу. — Посмотри на меня.
Она медленно повернулась.
— Николь, что случилось? — на этот раз его голос был полон такого беспокойства, что глаза Николь сразу наполнились жгучими слезами.
— Моя мать… умерла. Мне надо домой. Клей твердо смотрел ей в глаза.
— Разве ты не знаешь, что твой дом здесь?
Николь с трудом сдерживала рыдания. Она и не предполагала, что этот человек до сих пор обладает такой властью над ней. Ее губы беззвучно шепнули «нет».
— Иди сюда, — тихо, но настойчиво сказал Клей. Она не хотела подчиняться. Какой-то частью своего существа она сопротивлялась, боясь воскрешать прошлое. Но глаза Клея излучали призыв, на который не могло не ответить ее тело. Независимо от ее воли нога оторвалась от пола и сделала шаг вперед.
Клей продолжал смотреть на нее. Их глаза словно соединились незримой нитью.
— Иди, — снова сказал он.
Слезы хлынули из глаз Николь, и она бросилась к нему. Клей стиснул ее в объятиях, подхватил на руки, перенес на диван.
— Если ты собираешься плакать, то должна делать это как подобает — на мужском плече. На плече мужа.
|< Пред. 405 406 407 408 409 След. >|