JК
Объятия незнакомца :: Такер Шелли
Страница: 405 из 478Братья, поддразнивая его, говорили, что его комната больше походит на библиотеку, нежели на спальню.
Через мгновение взгляд ее осторожно переместился к кровати, к стопкам книг на толстом ковре – пухлые тома на английском, французском, итальянском, немецком и русском соседствовали с несколькими манускриптами на хинди, уроки которого давала ему Ашиана. И только на одном предмете задержались ее глаза – на стоявшем на полу и служившем подпоркой для книг микроскопе Эйскафа, – прежде чем остановиться на очках, что лежали на столике у кровати.
Одна линза треснула; он повредил ее во время падения и еще не успел попросить кого-нибудь порыскать на заваленном бумагами столе, где должны быть его вторые очки. Его голова была занята другим.
Наконец она подняла глаза и посмотрела на него.
И в него словно выстрелили.
Он вздрогнул. Нет, в них не было ни злости, ни отвращения. Напротив, эти глубокие карие глаза, пленившие его при первой же встрече, глаза, которые когда-то блестели любопытством, искрились смехом, горели негодованием и темнели от страсти, сейчас не выражали ничего.
Они были пусты.
В них не было ни ярости, ни возмущения, ни упрека. Ничего.
Они смотрели сквозь него. Как будто он был невидимкой. Призраком.
Слова раскаяния, приготовленные им, застряли у него горле, показавшись ему вдруг ничтожными и жалкими. В ее глазах нет света. Это он украл его. Разве можно наш этому оправдание?
Господи, ему было бы легче, если бы она ударила его, прокляла его.
Через мгновение взгляд ее осторожно переместился к кровати, к стопкам книг на толстом ковре – пухлые тома на английском, французском, итальянском, немецком и русском соседствовали с несколькими манускриптами на хинди, уроки которого давала ему Ашиана. И только на одном предмете задержались ее глаза – на стоявшем на полу и служившем подпоркой для книг микроскопе Эйскафа, – прежде чем остановиться на очках, что лежали на столике у кровати.
Одна линза треснула; он повредил ее во время падения и еще не успел попросить кого-нибудь порыскать на заваленном бумагами столе, где должны быть его вторые очки. Его голова была занята другим.
Наконец она подняла глаза и посмотрела на него.
И в него словно выстрелили.
Он вздрогнул. Нет, в них не было ни злости, ни отвращения. Напротив, эти глубокие карие глаза, пленившие его при первой же встрече, глаза, которые когда-то блестели любопытством, искрились смехом, горели негодованием и темнели от страсти, сейчас не выражали ничего.
Они были пусты.
В них не было ни ярости, ни возмущения, ни упрека. Ничего.
Они смотрели сквозь него. Как будто он был невидимкой. Призраком.
Слова раскаяния, приготовленные им, застряли у него горле, показавшись ему вдруг ничтожными и жалкими. В ее глазах нет света. Это он украл его. Разве можно наш этому оправдание?
Господи, ему было бы легче, если бы она ударила его, прокляла его.