Однажды жарким летом   ::   Аллен Иоганнес

— Как это было чудесно.

— Не то слово, — ответила я. — Больше. Это как… как… нет, не знаю.

В следующую секунду он уже стоял посреди комнаты. А я смеялась, смеялась, потому что он пел. Он раскинул руки и пел — чистым, высоким голосом. В словах не было смысла, это была просто песня. Этим Бенни выражал свою невероятную радость, радость жить. А я смеялась и смеялась, пока не смогла воскликнуть:

— Перестань, Бенни, перестань! Он оборвал пение, а я выскочила полуголая из кровати и, подбежав, повисла у него на шее.

— Хватит? — спросил он. — Или спеть еще?

— Нет, нет. Давай посидим и покурим.

— Я не курю, но, может, у тебя есть свои сигареты. Я посижу и посмотрю, как ты это делаешь. В тебе красиво все, даже то, как ты куришь.

Я нашла сигареты, прикурила и глубоко затянулась. В какой чудесный мир я попала? Я опустилась в кресло, но что-то больно впилось мне в спину. Это была труба. Я взяла ее в руки, инструмент был еще теплым. Я попыталась подуть в нее, но сколько ни старалась, не раздалось ни звука. Я думала, что у меня глаза от напряжения вылезут из орбит.

— Это не для маленьких девочек, — усмехнулся он.

— Нет, только для больших мальчиков, — согласилась я и передала трубу ему.

Он показал мне, как правильно дуть в мундштук и нажимать на клавиши. Мне снова показалось, что я для него не существую — он ходил по комнате, что-то бормотал себе под нос, кивал каким-то собственным мыслям.