JК
Оковы страсти :: Роджерс Розмари
Страница: 681 из 695А я уверена, что мой еще не вернулся, поэтому могу не торопиться и ехать осторожно. И спасибо вам, Мэри!
Когда она сделала это неосторожное движение, разрушившее ее карточный домик? Еще раньше или потом, когда ее охватило какое-то дикое чувство и она во весь опор помчалась по дороге? Дождь хлестал ее по лицу, а ветер развевал волосы. В этой неистовой скачке она хотела освободиться от всей накопившейся боли, и она громко кричала, обращаясь к дождю, к небу, к деревьям, выплескивая на них свою горечь и отчаяние. Она уже вымокла до нитки, но это ничуть не беспокоило ее, и вдруг ей показалось, что какой-то огромный поток захлестнул ее.
На какое-то время она, конечно же, потеряла сознание. А может, просто у нее, как у йогов, душа ненадолго оставила тело и стала подниматься все выше и выше, пока наконец ветки деревьев не перестали царапать ей лицо и цепляться за волосы. А потом она услышала свой крик, который еще долго эхом отзывался у нее в ушах. Какая-то часть ее мозга с ужасом и отчаянием наблюдала за тем, как рушится ее карточный домик, она уже ничего не могла сделать, ничем не могла помочь. Уже ничего нельзя сделать, даже если он сам позовет ее, позовет так, как не звал никогда. Никогда… никогда… никогда!
Было темно, все так же шел дождь, и его капли перемешивались со слезами, льющимися из ее глаз.
Когда она сделала это неосторожное движение, разрушившее ее карточный домик? Еще раньше или потом, когда ее охватило какое-то дикое чувство и она во весь опор помчалась по дороге? Дождь хлестал ее по лицу, а ветер развевал волосы. В этой неистовой скачке она хотела освободиться от всей накопившейся боли, и она громко кричала, обращаясь к дождю, к небу, к деревьям, выплескивая на них свою горечь и отчаяние. Она уже вымокла до нитки, но это ничуть не беспокоило ее, и вдруг ей показалось, что какой-то огромный поток захлестнул ее.
На какое-то время она, конечно же, потеряла сознание. А может, просто у нее, как у йогов, душа ненадолго оставила тело и стала подниматься все выше и выше, пока наконец ветки деревьев не перестали царапать ей лицо и цепляться за волосы. А потом она услышала свой крик, который еще долго эхом отзывался у нее в ушах. Какая-то часть ее мозга с ужасом и отчаянием наблюдала за тем, как рушится ее карточный домик, она уже ничего не могла сделать, ничем не могла помочь. Уже ничего нельзя сделать, даже если он сам позовет ее, позовет так, как не звал никогда. Никогда… никогда… никогда!
Было темно, все так же шел дождь, и его капли перемешивались со слезами, льющимися из ее глаз.