Ола и морской волк   ::   Картленд Барбара

Гибсон рассказал ей, что маркиз сидел с нею каждый день, когда она была в беспамятстве и высокая температура не позволяла оставлять ее одну.

«Ему, должно быть, это ужасно надоело», — подумала она.

Но потом решила, что раз она столько ему досаждала всячески, то одним огорчением больше или меньше для него уже не имеет значения.

Но когда она стала уже выздоравливать, то заметила, что маркиз сидит с нею и тогда, когда в этом нет уже необходимости.

Он читал ей и не обижался, если она засыпала во время чтения, а когда она могла уже сидеть в постели, они играли в шахматы и в карточный пикет и — что она любила больше всего — разговаривали.

Когда они покинули Гибралтар и плыли по голубизне Средиземного моря, Ола начала ощущать себя здоровой по-прежнему.

Гибсон был уверен, что причина этого улучшения не в шампанском, а в свежих апельсинах и лимонах, которые он смог купить в Гибралтаре.

— Я видел много матросов, мисс, страдавших от отсутствия фруктов после долгого плавания в море, — говорил он ей, — и они чувствовали большую потребность в них, а уж тем более нужны фрукты человеку, у которого заживает рана, Ола поверила словам Гибсона и пила стакан за стаканом соки, которые он готовил для нее, и это, видимо, ускорило заживление ее раны.

— У меня будет шрам? — спросила она у Гибсона, когда он перевязывал рану.

— Не буду обманывать вас, мисс, — ответил он. — У вас здесь навсегда останется след от раны, но, к счастью, он не будет заметен, если, конечно, вы не наденете вечерние платья с очень глубоким вырезом.

Ола рассмеялась.