JК
Омела и меч :: Сетон Ани
Страница: 3 из 244В конце концов, дальний родственник по матери поспособствовал переводу Квинта в части, направляемые в Британию. И то родственнику пришлось потрудиться. Он даже направил петицию самому императору Нерону.
Гром прокатился над головами, и хлынул ливень. Квинт стиснул зубы, когда ледяные струи застучали по бронзовому шлему и потекли по спине под кожаной кирасой. Галерные рабы могут ныть и ругаться, но римский солдат обязан переносить такие трудности стоически.
К счастью, дождь сбил волны, и немного погодя под килем галеры уже хрустела прибрежная галька — не совсем там, где они намеревались высадиться, но все же это была земля. Грузовой транспорт вскоре показался из мглы и причалил рядом.
Квинт побежал туда, чтобы помочь лошадям. Ферокс задрожал и зафыркал, когда увидел хозяина, и послушно пошел по мелководью, где Квинт встретил своего черного жеребца и ласково его похлопал, тихо приговаривая: — Ну вот, старина — благодарение Эпоне [2] , ты невредим!
О двух других лошадях, увы, сказать этого было нельзя. Они переломали ноги при падении на палубу во время качки, и Квинт вынужден был отвернуться, стыдясь подступивших слез, когда солдат перерезал лошадям глотки. Не было времени для проявления чувств. Флакк, центурион, уже носился вверх-вниз по берегу, выкрикивая приказы, проклиная погоду и вообще все на этом паршивом острове, где он уже прослужил несколько лет, прежде, чем его послали в Италию набирать новобранцев.
Гром прокатился над головами, и хлынул ливень. Квинт стиснул зубы, когда ледяные струи застучали по бронзовому шлему и потекли по спине под кожаной кирасой. Галерные рабы могут ныть и ругаться, но римский солдат обязан переносить такие трудности стоически.
К счастью, дождь сбил волны, и немного погодя под килем галеры уже хрустела прибрежная галька — не совсем там, где они намеревались высадиться, но все же это была земля. Грузовой транспорт вскоре показался из мглы и причалил рядом.
Квинт побежал туда, чтобы помочь лошадям. Ферокс задрожал и зафыркал, когда увидел хозяина, и послушно пошел по мелководью, где Квинт встретил своего черного жеребца и ласково его похлопал, тихо приговаривая: — Ну вот, старина — благодарение Эпоне [2] , ты невредим!
О двух других лошадях, увы, сказать этого было нельзя. Они переломали ноги при падении на палубу во время качки, и Квинт вынужден был отвернуться, стыдясь подступивших слез, когда солдат перерезал лошадям глотки. Не было времени для проявления чувств. Флакк, центурион, уже носился вверх-вниз по берегу, выкрикивая приказы, проклиная погоду и вообще все на этом паршивом острове, где он уже прослужил несколько лет, прежде, чем его послали в Италию набирать новобранцев.