Омела и меч   ::   Сетон Ани

— А твоя милость не согласилась бы с тем, что это серьезное несчастье, если бы твой дом разграбили, твоих родственников обратили в рабство, тебя бы публично высекли, а твоих дочерей обесчестили?

Кат дернулся и уставился на молодого человека на высоком черном жеребце.

— Ты говоришь, как предатель! Эти варвары не могут чувствовать, как римляне! — Прищурившись, он добавил: — Ты разочаровал меня, Квинт Туллий Пертинакс. Я наблюдал за тобой. Служба без усердия, лень — а теперь еще и наглость. Я надеялся ускорить твою карьеру, возможно, поставить тебя во главе своей личной гвардии. Но раз так, я прослежу, чтобы тебя немедленно вернули в твой легион, где, надеюсь, легат Петиллий Цереалис заставит тебя пообтесаться.

— Слушаюсь, — почтительно сказал Квинт, и, попридержав Ферокса, отъехал к обозу, где постарался скрыть свою радость от других солдат, которые были довольны выпадением из милости римского выскочки. Они расположились на ночь на берегу реки Стур, где проходила граница между иценами и триновантами. Там стоял жалкий РИМСКИЙ форт, в котором Кат решил заночевать, а не спешить оставшиеся несколько миль до Колчестера. Его рабы сразу же приступили к обычным занятиям. Они разогрели воду и ароматные масла для ванны прокуратора. Приготовили ему роскошную постель, и возлежа, он поедал деликатесы, коих требовал даже в глуши — маринованных угрей, жаворонков в меду, пироги с маком — все сдобренное добрым кувшином галльского вина.