JК
Омела и меч :: Сетон Ани
Страница: 9 из 244Квинт и Луций, будучи превосходными наездниками, ехали без стремян,как и все кавалеристы. И, когда из-за высокого дерева неожиданно возникла белая фигура, простирая к ним руки, и лошади шарахнулись, молодые люди остались в седлах невозмутимы, хотя Флакк едва не свалился с коня.
— Гадес и преисподняя, что это значит? — в ярости завопил центурион, придя в себя и таращась на возникшее перед ним видение. — Эй ты, старый, прочь с дороги!
Старик покачал головой и что-то произнес на грубом, горловом языке, стоя прямо посреди дороги и воздев худые руки. Он был в поношенном белом плаще, сквозь седую бороду поблескивало золотое ожерелье с пестрым камнем в форме яйца. На лысеющей голове был венок из дубовых листьев, и Квинт расхохотался.
— Самое смешное зрелище со времен Сатурналий, — бросил он Луцию.
— Заткнись! — злобно рявкнул Флакк через плечо. Затем он подозвал переводчика. Тот подошел и отдал салют.
— Узнай, чего хочет старый козел, — сказал Флакк, — и побыстрее, или я его задавлю.
Переводчик снова отсалютовал и обратился к старику в белом плаще. Сам переводчик был британским заложником, взятым во время кампании Клавдия семнадцать лет назад и увезенным в Рим, где он провел все эти годы и прекрасно владел латинским языком. Это был высокий, костлявый, светловолосый человек средних лет. Имя у него было совершенно непроизносимое — что-то вроде «Ниамхвайии», поэтому римляне называли его его Навин.
— Гадес и преисподняя, что это значит? — в ярости завопил центурион, придя в себя и таращась на возникшее перед ним видение. — Эй ты, старый, прочь с дороги!
Старик покачал головой и что-то произнес на грубом, горловом языке, стоя прямо посреди дороги и воздев худые руки. Он был в поношенном белом плаще, сквозь седую бороду поблескивало золотое ожерелье с пестрым камнем в форме яйца. На лысеющей голове был венок из дубовых листьев, и Квинт расхохотался.
— Самое смешное зрелище со времен Сатурналий, — бросил он Луцию.
— Заткнись! — злобно рявкнул Флакк через плечо. Затем он подозвал переводчика. Тот подошел и отдал салют.
— Узнай, чего хочет старый козел, — сказал Флакк, — и побыстрее, или я его задавлю.
Переводчик снова отсалютовал и обратился к старику в белом плаще. Сам переводчик был британским заложником, взятым во время кампании Клавдия семнадцать лет назад и увезенным в Рим, где он провел все эти годы и прекрасно владел латинским языком. Это был высокий, костлявый, светловолосый человек средних лет. Имя у него было совершенно непроизносимое — что-то вроде «Ниамхвайии», поэтому римляне называли его его Навин.