Страница:
33 из 477
Глаза карие, маленькие, правда, нос прямой, рот крупный, губы яркие, словно налитые.
– Рад, рад. – Рубин взял Усова под руку, потащил к каменному страшилищу.
– Ну как? – Григорий Львович даже в сторону отступил, давая гостю возможность увидеть сооружение из малахита. – Что – как? – усмехнулся Усов. – Стол нравится?
– Это стол, никак? Я-то думал, камень надгробный.
– Что ты, что ты. – Рубин трижды плюнул через левое плечо, выхватил из жилетного карманчика высохшую птичью лапку, зажал ее в кулаке.
– Значит, стол, говоришь. – Усов опустился на странное сооружение из камня и малахита. – А это, видать, кресло. – А что?
– А то, что не уважаешь ты гостя. Жестко, да зад коченеет от камня. Прикажи мне нормальное кресло принести.
И пока молчаливые лакеи несли кресла и какую-то выпивку и закуску, Усов обошел гостиную.
– Так, – Петр Федорович усмехнулся, – решил поразить столицу?
– А что? – Рубин налил коньяк в большие рюмки. – Тебе бутерброд с икрой или…
Усов подошел, зачерпнул ложкой икру из серебряного жбана, положил на маленькую тарталетку. – Давай.
Они выпили молча, не чокаясь. Усов выпил одним глотком. Он любил и умел выпить, видимо, это было наследственным. В его купеческом, старомосковском роду мужчины умирали, дожив до глубокой старости, до последних дней крепко выпивая и закусывая.
Рубин пил мелкими глотками, кадык на шее дергался, на лице было написано отвращение, так пьют необходимое, но чудовищно невкусное лекарство.
|< Пред. 31 32 33 34 35 След. >|