Открытие сезона   ::   Ховард Линда

И чтобы Темпл поскорее ушел, потому что не знала, сколько еще сможет продержаться.

Он с ней, как обычно, не разговаривал. Они жили в одном доме, но вели почти абсолютно раздельную жизнь. Он больше не рассказывал ей, когда и на каких общественных встречах ее могли ждать как жену мэра. Он не сообщал ей ни куда пойдет, ни когда ждать его домой. Он не делился с ней событиями дня. Не упоминал даже, если ему звонили дети, хотя она догадывалась по их словам, что делали они это регулярно. Должно быть, он общался с ними по рабочему телефону.

Ей подумалось, что она уже потеряла их безвозвратно. И от этой мысли горечь поднялась ко рту мучительным пузырем боли. Ее малыши… они выросли. Но какая-то часть материнского сердца всегда помнила то время, когда они только-только появились на свет из ее тела, когда были крохотными и беспомощными, а она была их миром… и они принадлежали ей.

Ее дети ее стеснялись. Они не желали с ней говорить, чувствовали себя неловко рядом с ней. Это сделал Темпл, но с ее помощью. Она искала утешения в бутылке, вместо того чтобы смотреть правде в глаза: мужчина, которого она любила, не любил ее… никогда не любил и никогда не полюбит. Она была для него лишь средством достижения цели. Ей следовало бы взять детей и уйти от него, и каким бы мерзким ни был развод — а о том, чтобы он был мерзким, Темпл наверняка позаботился бы, — но тогда она сохранила бы гордость. И ее дети не смотрели бы на нее с презрением.

Дженнифер посмотрела на часы. Без пяти девять.