JК
Персик :: Адлер Элизабет
Страница: 582 из 588С той только разницей, что теперь Ноэль мог никогда вернуться домой… Закрыв лицо руками, Пич застонала от ужаса. «Ноэль, Ноэль, не умирай! Ты не можешь умереть. Пожалуйста, о, пожалуйста!» Ей нужно быстро одеться, она должна ехать к нему немедленно.
Пич в панике оглядела спальню – комнату, где они любили друг друга. Эта комната принадлежала раньше Леони. Она поняла, почему ничего не хотела в ней менять. Большая белая кровать и простая мебель вполне их устраивали. Стены комнаты хранили память о Леони, а статуэтки были ее украшением.
– О, бабушка, – заплакала она, в отчаянии глядя на статуэтку богини Сехмет, – бабушка!
Первые яркие лучи солнца проникли в комнату и осветили гордую львиную голову, а на лице богини заиграли золотистые тени. Освещенная статуэтка смотрела на нее властными рыжевато-коричневыми глазами Леони, и Пич не могла отвести от них глаз, прикованная к месту. Дотронувшись до руки богини, она на мгновение подумала, что та была теплой – такой же теплой, как и ее собственная рука, но затем солнечный луч передвинулся, и глаза Сехмет стали опять пустыми и каменными, а рука – холодной, каким только и мог быть полированный гранит.
Дорога в Ахен казалась бесконечной, и, наблюдая, как часы на приборной доске отсчитывают минуту за минутой, Пич представляла, что они отсчитывают минуты жизни Ноэля. В отчаянии она сильнее нажимала на акселератор, проносясь мимо тихих, погруженных в предрассветный сон городков и деревень, пока, наконец, не добралась до места.
Пич в панике оглядела спальню – комнату, где они любили друг друга. Эта комната принадлежала раньше Леони. Она поняла, почему ничего не хотела в ней менять. Большая белая кровать и простая мебель вполне их устраивали. Стены комнаты хранили память о Леони, а статуэтки были ее украшением.
– О, бабушка, – заплакала она, в отчаянии глядя на статуэтку богини Сехмет, – бабушка!
Первые яркие лучи солнца проникли в комнату и осветили гордую львиную голову, а на лице богини заиграли золотистые тени. Освещенная статуэтка смотрела на нее властными рыжевато-коричневыми глазами Леони, и Пич не могла отвести от них глаз, прикованная к месту. Дотронувшись до руки богини, она на мгновение подумала, что та была теплой – такой же теплой, как и ее собственная рука, но затем солнечный луч передвинулся, и глаза Сехмет стали опять пустыми и каменными, а рука – холодной, каким только и мог быть полированный гранит.
Дорога в Ахен казалась бесконечной, и, наблюдая, как часы на приборной доске отсчитывают минуту за минутой, Пич представляла, что они отсчитывают минуты жизни Ноэля. В отчаянии она сильнее нажимала на акселератор, проносясь мимо тихих, погруженных в предрассветный сон городков и деревень, пока, наконец, не добралась до места.