Первая и единственная   ::   Марчик Георгий

— Значит все рассказал ей? — словно бы равнодушно и даже как бы посмеиваясь, спросил я, наклонившись к земле и перебирая пальцами щетинки засохших иголок.

— Ага, — весело хохотнул Шурка. Он думал, что рассмешил меня. — А что скрывать? Так ее легче уломать. Сам понимаешь.

Он еще не до конца верил, но уже догадывался, что сейчас я ударю его. Вскочил, ощерился, протянул вперед руку: Ты что! Ты что!"

Дрались мы, как сказал бы юморист, от всей души. Я никак не мог разрядиться. Ненависть, злость душили меня, застилали глаза глухой белой пеленой. Мое остервенение передалось ему. Мы падали, вскакивали, снова бросались друг на друга как два диких пса. С хрястом и гуканьем лупили друг друга кулаками, ногами по чем попало, готовы были перервать друг другу глотки. Вначале грубо, отрывисто ругались, потом перестали, из раскрытых ртов вырывалось лишь тяжелое, прерывистое дыхание и какое-то бульканье. Отчетливо помню — мыслей в голове не было никаких. Не считая одной — как ловчее ударить своего смертельного врага, который еще вчера считался моим другом.

Вот так довольно первобытным способом я превращался в человека. Что-то случилось со мной, будто щелкнула какая-то пружина и пришел в действие весь механизм — задвигались шестеренки, поршни, цепи, и я ожил, стал возвращаться к нормальным понятиям, нормальной жизни.