Пламя страсти   ::   Джонсон Сьюзен

Отважный Томагавк знал Хэзарда как человека честного и цельного и понимал, что его дочь слишком молода и красива, чтобы и в самом деле пострадать от этого отказа. Он милостиво принял подарок, и у Хэзарда отлегло от сердца. Но когда он уходил, Голубой Цветок плакала, и ему вдруг стало очень неуютно.

— Все позади! — объявил Хэзард, входя в вигвам.

— Слава богу, — выдохнула Венеция.

— Мы должны быть благодарны Отважному Томагавку за его снисходительность, — сказал Хэзард, стягивая рубашку. — Он мог затаить на меня обиду на многие годы. — Хэзард сбросил мокасины и рухнул на кровать. — Я слишком устал, чтобы купаться. — Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, потом снова открыл их и взглянул на Венецию: — Прости.

— Ты прощен, — милостиво улыбнулась она. Венеция сидела рядом с ним, скрестив ноги по-турецки.

Весь последний час она просидела не шевелясь, дожидаясь его возращения. Она старалась представить, что происходит, горела желанием узнать, как обстоят дела, и отчаянно боялась этого.

— Меня беспокоит только, что ты голоден. Ты не должен был идти, пока не поешь.

— Хотя ты теперь моя единственная жена, это вовсе не значит, что ты можешь меня пилить, — на губах Хэзарда заиграла по-мальчишески озорная улыбка.

— А как насчет дружеского убеждения? — усмехнулась Венеция.

— Это подойдет, — он раскрыл ей объятия.

— Насколько дружеского? — поддразнила Венеция, падая ему на грудь.

— Твое обычное дружелюбие до сих пор меня вполне устраивало.