JК
Поцелуй шута :: Стюарт Энн
Страница: 317 из 356Здесь же находился и юный Гилберт с плетью в руке.
— Блудница! — приветствовал ее отец Паулус, едва только она открыла дверь. — Иезавель, продающая свое тело тому, кто даст выше цену! Где дурак?
Если бы она могла, она попыталась бы сбежать, но юный Гилберт уже скользнул ей за спину и закрыл дверь, толкнув ее в комнату.
— Я… не знаю. Я не видела его. Я заснула…
Она едва не сказала «во время молитвы», но не рискнула на этот раз навлечь на себя удар молнии за такую бесстыдную нечестивую ложь.
— Разумеется, после того, как предала греху наслаждения свою плоть. Ты пахнешь похотью и блудом!
Джулиана в этом сомневалась, хотя ей и впрямь очень хотелось принять ванну, но она промолчала.
Брат Бэрт тоже хранил молчание, однако выражение его встревоженного лица не предвещало ничего хорошего.
— Ты и твой… любовник будете наказаны! — выплюнул аббат. — С тебя снимут одежду и представят на всеобщее поругание. Твоя мать будет умолять меня пощадить тебя, но ей будет отказано до тех пор, пока не признаешь, что он наложил на тебя заклятие.
Это был бы самый простой выход, и Джулиана удивилась, почему аббат предложил его. Николас уехал, и, обвинив его в своем грехопадении, она ничем не повредит ему и спасется от стыда позорного наказания за прелюбодеяние.
Только непонятно, почему именно ее выбрали для наказания за это, когда половина населения замка повинна в том же грехе.
— Блудница! — приветствовал ее отец Паулус, едва только она открыла дверь. — Иезавель, продающая свое тело тому, кто даст выше цену! Где дурак?
Если бы она могла, она попыталась бы сбежать, но юный Гилберт уже скользнул ей за спину и закрыл дверь, толкнув ее в комнату.
— Я… не знаю. Я не видела его. Я заснула…
Она едва не сказала «во время молитвы», но не рискнула на этот раз навлечь на себя удар молнии за такую бесстыдную нечестивую ложь.
— Разумеется, после того, как предала греху наслаждения свою плоть. Ты пахнешь похотью и блудом!
Джулиана в этом сомневалась, хотя ей и впрямь очень хотелось принять ванну, но она промолчала.
Брат Бэрт тоже хранил молчание, однако выражение его встревоженного лица не предвещало ничего хорошего.
— Ты и твой… любовник будете наказаны! — выплюнул аббат. — С тебя снимут одежду и представят на всеобщее поругание. Твоя мать будет умолять меня пощадить тебя, но ей будет отказано до тех пор, пока не признаешь, что он наложил на тебя заклятие.
Это был бы самый простой выход, и Джулиана удивилась, почему аббат предложил его. Николас уехал, и, обвинив его в своем грехопадении, она ничем не повредит ему и спасется от стыда позорного наказания за прелюбодеяние.
Только непонятно, почему именно ее выбрали для наказания за это, когда половина населения замка повинна в том же грехе.