Полет ворона   ::   Вересов Дмитрий

Напротив, она даже стосковалась по роли заботливой супруги, которую ей после Ваньки играть не доводилось — рукастый Никита все делал сам.

Помимо непрошибаемого добродушия у Сережки имелась еще одна положительная черта, опять-таки неожиданная для Тани. Он умел молчать. Да, Иван, бывало, тоже замолкал и молчал неделями, но его молчаниебыло туго-туго заряжено разными отрицательными эмоциями — обидой, раздраженностью, недовольством, скукой. Молчание Ивана означало протест. Молчание Белозерова, легкое, безмятежное, означало просто молчание, отсутствие весомого повода для сотрясения воздуха. Тане полюбилось сидеть с ним вечерами в одной комнате, заниматься чтением, шитьем или еще чем-то под тихий шумок телевизора — и молчать.

Предложение руки и сердца от него поступило на третий день совместного проживания. Таня восприняла его спокойно.

— Сережка, милый, — сказала она. — Мне кажется, ты вбил себе в голову, что «как порядочный человек обязан» и все прочее. Только я не кисейная барышня, и мне — не надо от тебя такой жертвы. Живем — и живем. Надоест — разбежимся в разные стороны. К тому же ты не годишься в мужья, да и я вряд ли гожусь в жены.

То ли ей показалось, то ли Белозеров действительно вздохнул с облегчением.

Потом у него началась работа в новом фильме, он стал приходить поздно или вовсе оставался ночевать на Пушкинской, всякий раз ставя ее об этом в известность. Потом стал появляться через день, потом через два.