JК
Помнишь?.. :: Хэтчер Робин Ли
Страница: 322 из 329Если бы он любил ее, разве не понял бы, почему ей нужно позаботиться о тех, кто ей так дорог? Разве не заехалк ней, хотя бы только для того, чтобы справиться, как она?
– Почему не можешь, Сара? Она покачала головой.
– Просто не могу.
– Но ты же любишь его. – Он положил руку на ее сложенные руки.
У нее блеснули слезы в глазах, и она продолжала качать головой, чувствуя отчаяние, которому ей удавалось не поддаться с того дня, когда она сказала Джереми «Прощай».
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, – прошептала она охрипшим голосом. – Нет, ты ничем не можешь помочь.
ГЛАВА XXXVIII
Держа в руке корзинку для провизии, Сара открыла парадную дверь, и в этот момент Джереми поднялся на крыльцо. Оба остановились как вкопанные и молча смотрели друг на друга.
Сара вглядывалась в него, замечая все: глубоко залегшие вокруг глаз морщинки, золотистый загар от работы на мартовском солнце, складки на неглаженой рубашке.
У ног дорожный саквояж.
Она посмотрела ему в глаза. Каждый удар сердца отзывался у нее острой болью. Он уезжает. Уходит.
«Когда это я говорил тебе, что люблю тебя? «
Никогда. Он никогда этого не говорил. А теперь уже и не скажет никогда.
– Уезжаешь? – без всякого выражения в голосе спросила она.
Он посмотрел на саквояж, потом снова на нее.
– Да. С дневным поездом.
– Понятно.
Не эту ли боль испытывал он, когда умерла Милли? – подумалось Саре. Если так, тогда она наконец понимает, почему он не хотел еще раз полюбить. Это так больно. Так мучительно больно. Невыносимо.
– Почему не можешь, Сара? Она покачала головой.
– Просто не могу.
– Но ты же любишь его. – Он положил руку на ее сложенные руки.
У нее блеснули слезы в глазах, и она продолжала качать головой, чувствуя отчаяние, которому ей удавалось не поддаться с того дня, когда она сказала Джереми «Прощай».
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, – прошептала она охрипшим голосом. – Нет, ты ничем не можешь помочь.
ГЛАВА XXXVIII
Держа в руке корзинку для провизии, Сара открыла парадную дверь, и в этот момент Джереми поднялся на крыльцо. Оба остановились как вкопанные и молча смотрели друг на друга.
Сара вглядывалась в него, замечая все: глубоко залегшие вокруг глаз морщинки, золотистый загар от работы на мартовском солнце, складки на неглаженой рубашке.
У ног дорожный саквояж.
Она посмотрела ему в глаза. Каждый удар сердца отзывался у нее острой болью. Он уезжает. Уходит.
«Когда это я говорил тебе, что люблю тебя? «
Никогда. Он никогда этого не говорил. А теперь уже и не скажет никогда.
– Уезжаешь? – без всякого выражения в голосе спросила она.
Он посмотрел на саквояж, потом снова на нее.
– Да. С дневным поездом.
– Понятно.
Не эту ли боль испытывал он, когда умерла Милли? – подумалось Саре. Если так, тогда она наконец понимает, почему он не хотел еще раз полюбить. Это так больно. Так мучительно больно. Невыносимо.