JК
Последняя и вечная любовь :: Роджерс Розмари
Страница: 22 из 356 — Было бы глупо ожидать…» Но чего, собственно, она ожидала?
«Он занимается со мной любовью, но никогда не говорит, что любит меня», — размышляла Джинни. То короткое счастливое время, которое они провели в Мексике без гроша в кармане, казалось теперь сном. Тогда Стив любил ее, но это, увы, продолжалось недолго. Она пыталась не вспоминать о том, что он убил Ивана, но это преследовало ее как ночной кошмар. Стив сделал это не из ревности, ибо не так уж и ревновал ее. Он решил взять то, что принадлежало ему.
И тут прежняя пылкая Джинни сказала себе: «Будь я проклята, если дам ему понять, что это меня волнует! От той неопытной девчонки, какой я была, во мне сохранилась только гордость».
— Ты произносишь про себя какой-то тайный тост? За что же ты пьешь: за Россию, Францию или за воспоминания? — Насмешливый тон Стива вывел Джинни из задумчивости, и она вызывающе взглянула на мужа.
— Зачем мне пить за воспоминания? Прошлое мертво, а я хочу смотреть вперед.
— Если бы ты сказала мне об этом, я присоединился бы к тебе, — сухо проговорил Стив.
Внезапно его охватило неистовое желание опрокинуть разделявший их стол, схватить Джинни, бросить ее на ковер, немедленно овладеть ею и принудить к… принудить к чему, черт возьми? Ах да, отзываться на ласки, как это делают другие женщины, если, конечно, их не берут силой. Стив знал, что сам виноват во всем. Слишком эгоистичный, чтобы думать о Джинни, он сам ввел ее в общество волокит, бросил им на растерзание.
«Он занимается со мной любовью, но никогда не говорит, что любит меня», — размышляла Джинни. То короткое счастливое время, которое они провели в Мексике без гроша в кармане, казалось теперь сном. Тогда Стив любил ее, но это, увы, продолжалось недолго. Она пыталась не вспоминать о том, что он убил Ивана, но это преследовало ее как ночной кошмар. Стив сделал это не из ревности, ибо не так уж и ревновал ее. Он решил взять то, что принадлежало ему.
И тут прежняя пылкая Джинни сказала себе: «Будь я проклята, если дам ему понять, что это меня волнует! От той неопытной девчонки, какой я была, во мне сохранилась только гордость».
— Ты произносишь про себя какой-то тайный тост? За что же ты пьешь: за Россию, Францию или за воспоминания? — Насмешливый тон Стива вывел Джинни из задумчивости, и она вызывающе взглянула на мужа.
— Зачем мне пить за воспоминания? Прошлое мертво, а я хочу смотреть вперед.
— Если бы ты сказала мне об этом, я присоединился бы к тебе, — сухо проговорил Стив.
Внезапно его охватило неистовое желание опрокинуть разделявший их стол, схватить Джинни, бросить ее на ковер, немедленно овладеть ею и принудить к… принудить к чему, черт возьми? Ах да, отзываться на ласки, как это делают другие женщины, если, конечно, их не берут силой. Стив знал, что сам виноват во всем. Слишком эгоистичный, чтобы думать о Джинни, он сам ввел ее в общество волокит, бросил им на растерзание.