– Шесть спален, милая, – объявил Джеймс, пока они поднимались полестнице. – Пять пустуют – ждут не дождутся, когда мы наполним их ребятишками.
К этому времени Элизабет совсем притихла и испуганно вскрикнула, когда он вдруг повернулся и заключил ее в объятия. Его слова о спальнях и их будущих детях не сразу проникли в ее усталое сознание, а к тому времени, когда она поняла, что он имеет в виду, руки Джеймса уже сомкнулись вокруг нее. Элизабет тотчас невольно уперлась ему в грудь, пытаясь высвободиться.
– Ты разве не заглядывала так далеко, Бет? Ты разочарована?
Она вдруг обмякла, ибо сопротивляться было бесполезно.
– Чудесный дом, мистер Кэган, но я...
– Вот и хорошо. Я позабочусь о том, чтобы ты здесь была счастлива. – Это вырвалось с какой-то яростью, будто Джеймс давал клятву. Элизабет испуганно сжалась, хотя гнев его был направлен вовсе не на нее. – Ты никогда не пожалеешь, что вышла за меня.
Джеймс выпустил ее так внезапно, что она едва не упала. Впрочем, он молниеносно ее подхватил.
На полдороге к холлу он вдруг толкнул какую-то дверь.
– Это моя комната, – сказал Джеймс, и Элизабет с любопытством переступила порог. – То есть теперь наша, я полагаю. Если захочешь что-то изменить, не стесняйся.
Джеймс подошел к туалетному столику у кровати и, взяв какую-то фотографию, долго смотрел на нее, а потом со вздохом спрятал в ящик.
Когда он повернулся, лицо его было мрачным. «Может быть, это из-за меня», – с раскаянием подумала Элизабет.