Правила Золушки   ::   Кауфман Донна

И так хорошо она к ней относилась, что даже после гибели Френсин и ее мужа Чеда (из новоанглийских Ловеллов) в итальянских Альпах Мерседес продолжала следить за жизнью ихединственного сына. Тот как раз заканчивал первый класс частной школы в Швейцарии. И хотя он не мог сказать, что крестная его сильно любила, позднее он был просто счастлив, что она на его стороне.

После смерти родителей Шейна Александра вознамерилась использовать его для создания империи. Она так и не простила ему предательства. Бабушка просто не могла понять, почему он не хочет коллекционировать корпорации, подобно тому, как другие собирают марки. Он был не против успеха, но не такого. Александра не простила и Мерседес за то, что она позволила крестнику жить по-своему.

Может, в восемнадцать лет он и удрал из Вашингтона застенчивым мальчиком, но ему потребовалось побывать на трех континентах, прежде чем он впервые поцеловал девушку. Он научился вести себя. Мерседес не возражала: она и обеспечивала его первые шаги в большом мире – безо всякого трастового фонда. Это было начало новой свободной жизни, полной приключений. Сейчас, спустя тринадцать лет, Шейн нисколько от нее не устал.

Затянутый в ливрею шофер осматривал его протянутую руку с неприязнью. Точнее, осматривал бы, если бы его безукоризненная выдержка это ему позволила. Надо сказать, это было весьма крепкое рукопожатие. Шейну нравились его руки, с пятнышками разных оттенков, мозолистыми пальцами, с почти ровными розовыми ногтями. Они были для него вроде знака качества, говорящего о том, что владелец этих рук живет самой полной жизнью.