JК
Принц полуночи :: Кинсейл Лаура
Страница: 354 из 505Он так любил ее за отвагу! Любил, да леденящий дождь стекал с ее шляпы и мокрые волосы облепляли лицо, — а она не жаловалась ни словом, нивздохом; любил ее, в мужских штанах, любил, когда она сердилась на Немо и когда промывала глаза слепой кобыле; любил ее, потому что она никогда не плакала, и любил до самой ободранной сердцевины своей души, — когда она наконец заплакала. Он хотел обнимать ее, защищать, и еще он жаждал ее уважения, — больше, чем любой награды в своей жизни.
Он должен был объяснить ей все это. Но не сумел. Да и как выговорить все это? Сказать это женщине? Не тогда же, когда она насмешничала, издевалась над ним. Не тогда, когда она в нем сомневалась. Ему было бесконечно стыдно, что она так плохо ценит его удаль, так жалко боится за него. Все эти рассуждения о Чилтоне стали теперь понятны, наполнились обидным для него смыслом.
Но ведь она пришла этой ночью к нему! Почему? Господи, почему она позволила любить себя? А потом показала, как презирала его. Неудачник, бродяга, никчемный простак, которому не под силу опасные схватки, — и про обидчика Ли ему надо забыть навсегда.
Его охватил ужас — неужели и на этот раз его чувство грубо раздавят, и надежда на счастье оставит его, ускользнув в прошлое? При мысли об этом, он заметался, бросился ничком на постель и сжал в руках подушку, будто хотел ее задушить.
«Я люблю тебя, — яростно думал он. — Я докажу тебе, что сейчас все иначе». Сев на постели, он швырнул подушку в угол кровати. «Все иначе, — он заскрипел зубами и снова набросился на подушку.
Он должен был объяснить ей все это. Но не сумел. Да и как выговорить все это? Сказать это женщине? Не тогда же, когда она насмешничала, издевалась над ним. Не тогда, когда она в нем сомневалась. Ему было бесконечно стыдно, что она так плохо ценит его удаль, так жалко боится за него. Все эти рассуждения о Чилтоне стали теперь понятны, наполнились обидным для него смыслом.
Но ведь она пришла этой ночью к нему! Почему? Господи, почему она позволила любить себя? А потом показала, как презирала его. Неудачник, бродяга, никчемный простак, которому не под силу опасные схватки, — и про обидчика Ли ему надо забыть навсегда.
Его охватил ужас — неужели и на этот раз его чувство грубо раздавят, и надежда на счастье оставит его, ускользнув в прошлое? При мысли об этом, он заметался, бросился ничком на постель и сжал в руках подушку, будто хотел ее задушить.
«Я люблю тебя, — яростно думал он. — Я докажу тебе, что сейчас все иначе». Сев на постели, он швырнул подушку в угол кровати. «Все иначе, — он заскрипел зубами и снова набросился на подушку.